Сансара, тормози! Продолжение
Жизнь вернулась в привычное русло. И это привычное было похоже на ад на земле. Матос рассказал маме о своей попытке убить брата, и на удивление мать даже не упрекнула его. Она как‑то вдруг замкнулась, ушла в себя, а потом вдруг выдала такое, что мир Матоса перевернулся.
– Я ходила к Офелии. Ну ты знаешь её –
Офелия была известная гадалка и колдунья. Вся армянская диаспора города, если и не обращалась к ней за помощью, то точно знала, кто она. О ней ходили разные слухи. Офелия и привораживала, и возвращала неверных супругов, и лечила бесплодие. Но говорили, что к ней обращались и с более серьезными вопросами. Хотя об этом никто не распространялся.
И действительно, кто будет рассказывать, что «заказал» конкурента, или преждевременно отправил родственника на встречу с Богом. О таком молчат и, может быть, вспоминают на смертном одре, исповедуясь священнику.
– И? – напрягся Матос. – Что она сказала?
– Ой сынок… Даже не знаю, как сказать. – глаза Лусинэ наполнились слезами. – Говорит, что все будет только хуже. Что Аршак одержим сильным демоном. И этот демон еще не полностью овладел им. Но в течение трех‑четырёх лет овладеет полностью.
– Вот … – Матос злобно выругался. – Прости, мама! Вырвалось.
Лусинэ махнула рукой и заплакала. Потом добавила:
– Ещё она сказала, что он нас убьёт. Обязательно.
– Что же делать? Может, давай уедем. В Красноярск к дяде. Или за границу. Во Францию. Там много наших. Не пропадём.
– … Матосик! Ещё Офелия мне предложила одно средство. Говорит в чай замешай, и он просто уснёт.
– Мама! Давай. – с жаром выпалил Матос после секундного замешательства. – Вот только полиция экспертизу будет делать…
– Офелия сказала, что следов этого они никогда не найдут. Гарантировано. – ответила Лусинэ.
Оба замолчали. Каждый погрузился в свои думы. Решиться на убийство сына не просто. Но и сил так жить больше не было. Руки Лусинэ были прокрыт синяками от постоянный тычков. Аршаку даже повод был не нужен, чтобы ударить мать. Он делал это походя. Просто так. Слава Богу хоть не бил по лицу. Но вот плечам, спине и рукам доставалось чуть ли не каждый день. Бил и ржал. Бил и ржал. Чувствовалось, что страдания матери доставляют ему удовольствие.
Однажды, когда Аршак бил младшего, и мать попыталась заступиться, он отмахнулся от нее так, что бедная Лусинэ, собрав стол и все стулья, как тряпичная кукла влетела в горку с посудой. Она не могла поверить, что человеческое тело может так легко разнести вдребезги антикварный шкаф и старинный стол. При этом ничего себе не сломав. Синяки были, немного сочилась кровь из пореза на затылке, но в остальном тогда все обошлось. Эта драка стала последней каплей для ее, казалось, безграничного терпения. И тогда она пошла к Офелии.
Лусинэ никак не могла решиться. Женщина она была не набожная, и тем не менее на убийство собственного сына пойти было мучительно больно. Она то уговаривала себя, то отговаривала. Внутри нее шла непрестанная борьба, и она день ото дня оттягивала свое решение. Матос каждый день звонил и спрашивал – когда? Ответа у Лусинэ не было.
Неизвестно чем бы закончилась эта эпопея, если бы Лусинэ не встретила свою одноклассницу. Та работала в УВД вместе со своим мужем. Он в ОБЭП. Она в миграционной службе. Жизнь на первый взгляд состоялась, и окружающие считали их счастливой семьей. Но видимость благополучия была лишь оболочкой, за которой скрывалась неприглядная правда. Они когда‑то дружили семьями. У мужей были какие‑то свои дела. А Лусинэ было просто приятно общаться с подругой. Женщиной приятной, умной и тактичной. После смерти супруга они стали видеться реже, но контакта не теряли. И вот при встрече подруга поведала о своей поездке в Самару. Проблема была в том, что на их семью кто‑то упорно колдовал, и всякие попытки защититься успеха не приносили. До поры до времени они искали защиты у Офелии, но потом добрые люди шепнули, что к ней же ходит и их недруг. И тогда все встало на свои места. По рекомендации своего родственника из Самары они сначала поговорили с Глашей по видеосвязи, а потом, впечатленные ее осведомленностью, решили ехать. Подруга рассказала о поездке и о знакомстве с нами. О том, что им было стыдно слушать о своих неприглядных делах. И что некий Павел за один раз порушил все колдовство, наведённое на них, и они сразу получили этому подтверждение. Как и что углубляться не стала, но настойчиво порекомендовала Лусинэ поговорить с Глашей. Может, она что и подскажет. Обещала посодействовать.
С Глафирой у них поговорить не получилось. Но зато они мило побеседовали со мной. В таких случаях разговор со мной скорее похож на ледяной душ. И на вопрос, а если Аршак откажется ехать, я твёрдо им пообещал, что Аршак даже будет сам подгонять маму, чтобы быстрее тут оказаться. Они очень удивились моим словам, и чувствовалось, что не поверили. Аршака они знали очень хорошо. А я знал природу демонов. Они приходят без спросу. А уж если им кинуть вызов, то всякий почтит за обязанность пойти доказать свою силу и право. Демоны, как вьетнамцы. Если даже их откровенный шулер пригласит играть своей краплёной колодой, отказать не смогут. Или как «зов роботов» из фильма «Отроки во вселенной»[1]. Хочешь не хочешь, а идёшь. Хорошо, что за ними гоняться не надо. Должно же быть в них хоть что‑то хорошее.
…
На следующий день, Лусинэ и Аршак пришли намного раньше назначенного срока. Я им специально выделил последнее время, чтобы в приемной никто не ждал. Было очевидно, что вопрос серьезный и, вероятно, шумный. К чему людей пугать?
Но они пришли раньше. Клиентка, очень милая женщина с семейными проблемами, уже зашла к Глаше, и мама с сыном расположились на диване. Лусинэ светилась от счастья. Аршак сидел скромно, и взгляд его был относительно осмысленным.
– Павел! – низким и одновременно мягким голосом сказала Лусинэ, – Спасибо вам с Глафирочкой. Аршика не узнать! Мы вчера проболтали целую ночь. Будто не виделись вечность.
Я внимательно посмотрел на Аршака и ответил ей:
– Лусинэ! Ещё ничего не закончилось. Даже не начиналось. Не расслабляйтесь. – потом перевёл взгляд на Аршака и сказал: – Аршак! Дружище! Ты как?
Парень‑гигант немного вздрогнул, поднял глаза, и я увидел в них страх. Это были глаза ребенка, чем‑то страшно напуганного. Я понял, он знает и чувствует демона, который рвётся наружу. Который прямо сейчас прилагает титанические усилия, чтобы вернуть себе власть над этим могучим телом. Сам же Аршак был пассивен. С одной стороны, его сердце плясало от счастья получив долгожданную свободу, а с другой… Присутствие мучителя, хоть и надежно связанного, вызывало страх. Тяжёлый, животный, липкий. Хотелось бежать. Но бежать пришлось бы вместе с ним. А это был тупик.
– Тяжело мне, Павел! Тяжело и страшно. – проговорил Аршак, глядя на меня. В его глазах страх сменился надеждой, и он расправил плечи.
– Не бэ! – подбодрил его я, – Победим!
[1] «О́троки во Вселе́нной» – советский художественный фильм, вторая часть научно‑фантастической дилогии (начало – «Москва – Кассиопея»).