Шизариум

Он бил и бил бывшего друга, злой как никогда – как будто в Фоме Херцене соединилось всё плохое, что с ним когда‑либо случалось, как будто если его убить, то больше не будет зла на Земле.

Дипна в его голове кричала, чтобы он немедленно прекратил, но он и своих‑то мыслей не слышал, что уж говорить о чужих.

Тогда Медуза, собравшись с силами, выстрелила собою на люстру, откуда полусвесилась‑полустекла и прильнула жгутиками к вискам Васи. Тут же в его голове взорвался со всей возможной чёткостью образ, как он сам ещё недавно на этом самом месте разбил нос Джессике.

Вася вздрогнул и остановился. Обретшее свободу разбитое тело Фомы рухнуло на заляпанный кровью ковёр. А Вася всё стоял поражённый, в ужасе от того, каким он когда‑то был, какой он всё ещё есть.

«Я опять делаю больно тем, кого люблю! – подумал он. – Люблю?!» – схватился тут же за произнесённое про себя слово, точно впервые его услышал у себя в голове. Это слово вдруг обожгло изнутри, словно шрапнель.

– Суки! – бормотал на полу Херцен. – Я вас ненавижу, суки! Я всех ненавижу! Все вокруг суки! Суки‑суки‑суки! Ненавижу‑ненавижу‑ненавижу!

Дипна окончательно спустилась с люстры на пол и подтекла к Фоме.

– Нет, нет, уйди! – бормотал тот, и, всё также лёжа на боку, пытался отодвинуться от неё и сжаться.

Медуза потянула к нему свои щупалки, а Фома весь сжался и зажмурил с силой глаза. Дипна коснулась и его висков. Какое‑то время Фома дёргался и трепыхался на полу, недовольный, что ему в мозг посылают какие‑то образы без его согласия. Потом он перестал двигаться. Вася на секунду испугался, что Дипна его убила, и тут же гнев на пьяного сменился страхом за его жизнь. Но через мгновение он увидел, что Фома просто тихо плачет с закрытыми глазами.

Спустя какое‑то время Дипна убрала от него свои лапки, после чего Фома тут же открыл заплаканные глаза и поднялся в сидячее положение. Лицо у него стало ясное, от пьяного безумия не осталось и следа. Он вытер слёзы, при этом измазав руки в крови разбитого лица, но не обратил на это внимания.

Он посмотрел на Дипну, на Васю, на разрушения, которые нанёс квартире, сделал глубокий вдох и размеренно выдохнул.

– Спасибо, – сказал он Дипне, легко поднялся на ноги и направился к выходу, как ни в чём не бывало.

Прежде чем скрыться за дверью он обернулся.

– Простите меня, пожалуйста, – сказал он и исчез.

Вася его больше никогда не видел.

 

***

 

Бывает, что сон неотличим от реальности, и лишь пробуждение даст понять, что ты всё это время спал.

Вася очнулся, присел на разъезжающихся в стороны половинках кровати. Почему‑то было хорошо, вот прям сразу. А ведь раньше для такого состояния приходилось много пить.

Пританцовывая и щёлкая пальцам, он встал, хотел было идти умываться как вдруг:

– Доброе утро.

– Здрасьте…

У плиты стояла девушка и что‑то готовила. Из одежды на ней была только его старая поношенная майка.

– Я готовлю борщ, будешь? – девушка с рыжими до попы волосами обернулась к нему и прикончила одним выстрелом лучезарной улыбки.

Вася огляделся – медузьего тела Дипны нигде не видно.

«Это я», – прошепталось у него в голове.

«Но как?» – перешёл он на ментальный диалог, будто всю жизнь только и общался с медиумами‑эмпатами.

«Не узнаёшь?» – не отрываясь от кастрюли, рыжеволосая опять обернулась через плечо, сверкнув голубыми камушками глаз и россыпью медных веснушек.

Вася вспомнил, что этот девичий образ ему сегодня снился, всплывший вдруг откуда‑то из подсознания.

«Твой сон был такой яркий… и громкий…! Мне хватило этих ресурсов, чтобы восстановить этот образ – настолько чётко ты увидел эту девушку», – Дипна отложила половник, убавила газ и направилась прямиком к опешевшему, почти дрожащему Василию. «Кто она? Первая любовь?».

«Почти. Девушка с рекламного плаката…».

Рыжеволосая Дипна, виляя крутыми бёдрами, подошла в упор к Васе и обвила руками его шею. Она дышала, у неё вздымалась, приподнимая футболку, грудь, он чувствовал её пульс своей кожей, чувствовал её запах, а ещё видел своё отражение в её бездонных глазах.

Они оба невольно облизнули губы.

– Как такое возможно? – дрожащим голосом спросил он вслух и провёл по её волосам.

– Я воздействую на твой мозг: на органы зрения, слуха, обоняния, посылаю импульсы в нервные окончания для создания тактильных ощущений, чтобы ты мог меня почувствовать… Голограмма, к которой можно прикоснуться.

– Но где ты…? – он вновь поискал взглядом маленькую медузку по комнате, но девичья рука вернула его лицо к себе.

– Я – здесь.

Она склонила голову на бок, а он положил руки ей на талию.

– То есть, хочешь сказать, я обнимаю сейчас пустое пространство, а майка просто висит в воздухе…?

– Я отключила камеру в комнате и в коридоре на этаже.

При этих её словах закрылось и само зашторилось единственное окно, хотя у штор нет никаких механизмов.

– Хорошо, – решительно сказал Вася и взял Дипну на руки.

Целуясь, они рухнули в раздолбанную кровать.

Когда всё закончилось, Вася заснул. Проснувшись (уже на матрасе на полу – кровать окончательно пришла в негодность) он снова увидел рыжеволосую, что всё‑таки доготавливала борщ.

Дважды проснувшись, он так и не покинул чудесный сон.

 

***

 

Пару дней Вася избегал Дипну, благо это стало несложно, так как он устроился на работу, в связи с чем ночами пропадал, а днём всё время спал. Вот только она слышала его мысли когда он ещё даже в квартиру не вошёл – они неслись по коридору словно чей‑то крик, в пинболе эха отбиваясь ото стен. А когда он спал он тем более не мог их скрыть – ведь именно она ему и снилась.

Он корил себя за то, что сделал. Он пытался поставить на произошедшее штамп «Безумие» и задвинуть в дальний ящик своего разума. Представлял, как выглядела их близость со стороны, где, вообще‑то, участвовал он один, и его поглощал стыд.