Шизариум

Тут до Васи дошло, что одно дело героически спасать свою жизнь стоя на унитазе, и совсем другое – здороваться с кем‑то женского пола всё на том же унитазе. Что‑то отдалённо похожее на мужскую гордость зажужжало у него где‑то на самом дне, и он слез с белого камня раздумий и, пытаясь скрыть страх и не дрожать так явно, подошёл чуть ближе к аквариуму и его владелице.

– Совершеннейшим образом понимаю ваше удивление и ровным счётом не имею ничего против, – тем временем тараторила розово‑зелёная желейка. – Вы ещё мужественно себя явили – могу заверить это при свидетелях, если понадобится! – некоторые при первой встрече со мной и в окно выпрыгивали, и под машину кидались. Честно‑честно!

Заворожённый Вася в упор вгляделся в непонятное существо и даже ткнул в него пальцем, совершенно не отдавая себе отчёта, что делает – всё равно всё как будто во сне.

– А вот это вот излишне! – возмутилось желе и шлёпнула Васю по пальцу полужидкой лапкой. – Любопытство любопытством, но я и засудить могу!

– Ты что такое? – пробормотал уже не столько напуганный, сколько зачарованный Моржов.

– Здрасьте‑приехали! – желе упёрло «руки» в «боки». – Если вам, господин хороший, уже показалось, что мы с вами на брудершафт пили, то, смею заверить, вам это приснилось – вы ещё не со всеми на свете успели поквасить.

– Что? – не понял Вася.

– Тыкать не надо, пожалуйста, личностям, с которыми ещё познакомиться не успели.

Не каждый день начинается с того, что тебя учит уму‑разуму говорящая слизь, подумал Вася. И тут же ляпнул что‑то такое же вслух:

– Ты слизь?

– Сам ты слизь! – взвизгнуло оскорблённое существо и сменило оттенки с розового и изумрудного на алый и фиолетовый.

Тут же она спохватилась, что не сдержалась, и ответила грубостью на грубость, но затем, вернув себе достоинство, спокойно пояснила:

– Я – медуза. А… слизь, как вы изволили выразиться, это то, чем вы с утра водопровод забивали. Но не будем о грустном – вы и сами, должно быть, прекрасно понимаете, что люди, употребляющие в большом количестве такого рода спиртное долго не живут. Успеем же познакомиться, пока у вас кровоизлияние в мозг не произошло. Не волнуйтесь: я буду максимально кратка. Меня зовут Дипна. Я, получается, из рода мутировавших медуз, которых человечество пока что не обнаружило, так что научного названия у нас пока что нет. К тому же я первая в своём роде – я первая обрела разум и чувства, в связи с чем и была изгнана моими сородичами. Теперь я путешествую, изучаю людей. Хотела также ознакомиться с художественной литературой и выучить как можно больше языков, но в этом городке, куда меня угораздило попасть, книг почти что нет, и никто даже по‑английски не говорит. Так что я пока просто заселилась в эту «чудесную» гостиницу, и, по всей видимости, пока что поизучаю человечество на вашем скромном примере, Василий, так как мы некоторое время с вами будем соседями. Ух! – она показательно «вытерла» «пот» со «лба». – У аудитории есть вопросы?

Все ресурсы Васи Моржова ушли на обработку информации, так что та часть мозга, что отвечает за смыкание челюстей, дала сбой.

– А ещё я немного слышу человеческие мысли, – как будто решила окончательно «добить» Васю Дипна, – а поскольку вы внутри просто орёте, то я, так и быть, отвечу на этот ваш внутренний крик: да, я не галлюцинация, никакая не белочка, и, да, вы можете нажать на кнопку связи, и мадам Херцена всё вам подтвердит.

Вася послушно кивнул. Поднялся. Некоторое время повспоминал, что он собирался сделать. Затем вспомнил. Подошёл к входной двери и нажал специальную кнопку. Загорелась красная лампочка, и тут же сквозь радиорешётку прозвучал голос Агнессы Херценой:

– Да, Василий, это не глюки: Дипна – твоя новая соседка, – тут же произнесла хозяйка гостиницы, словно только и сидела у коммутатора и ждала, когда Вася с ней свяжется (так оно и было). – Ты живёшь у нас бесплатно, а поскольку хозяйка тут я, то слушай, что я тебе скажу: будь так любезен, превратись из обезьяны в радушного хозяина и позаботься, прошу, о нашей гостье, которая просто чудо – во всех смыслах. Доброе утро, милочка!

– Доброе утро! – Дипна помахала в камеру, о существовании которой Вася до этого момента даже не знал.

– Василий, приберись в квартире, перестань бухать (тем более, что Фому я отослала куда подальше) и позаботься о Дипне – она у нас… «особенная», ей понадобятся помощь и внимание. Знаю, что ты до такого «не опускался» даже ради своей фифы, но у меня есть один маленький рычажок давления… Я выгоню тебя на улицу к чёртовой матери, если узнаю, что после общения с тобой, кретин ты недоразвитый, раса разумных медуз решит поработить человечество!! Усек, кусок говна ты непереваренный??!!

– Усёк, – кротко ответил Вася, на которого впервые в жизни вообще накричали.

– А вы, дорогуша, обживайтесь! И звоните, если что! Целую! Чмок! – и коммутатор замолчал.

Как в воду опущенный, Вася медленно, нехотя повернулся к Дипне. Та просто сияла, во всех смыслах.

– Ах, заживём! – от избытка самодовольства та стала похожа на золотую статую.

– Ну нахер…! – пробормотал Моржов и спешно покинул собственную квартиру, причём всё также в одних трусах и майке.

Яичница давно сгорела.

 

***

 

Для человека без штанов Вася довольно долго продержался вне квартиры. Через пару часов он всё‑таки вернулся. С невероятно важным видом он оделся, стараясь не обращать внимания на разумную слизь/медузу, что пыталась отмыть сожжённую им сковородку в раковине, взял сотовый и вновь вышел.

Сначала он пытался дозвониться Фоме, но безуспешно. Потом обзвонил нескольких своих коллег на предмет – подумать только! – не нашли ли они какую работу и нет ли у них для него подработки, а может, есть даже какие новости по заводу, не хотят ли его открыть.

Но ничего хорошего в ответ ему не озвучили. Несколько его коллег успели с их последней встречи спиться или сторчаться и умереть. Пара покончили с собой. Остальные прямо сейчас были пьяны и либо не узнавали Васю и не понимали, что он говорит, либо узнавали и посылали его очень‑очень далеко по тропам половых органов.

Лишь один из бывших рабочих был в адеквате и ответил на все Васины вопросы. Работы нет. Подработки нет. Денег нет. Заводу точно кранты. И, нет, если он найдёт что по поводу работы, то Васе перезванивать не будет. И положил трубку.

В этот момент Вася как будто взглянул на себя ещё вчерашнего со стороны – стоило вытолкнуть его из его же зоны комфорта (пахнущей всеми оттенками смрада грязной квартиры, за которую не надо платить, в которой есть кровать и сральник – а что ещё для жизни надо?), как он обратил внимание, что вокруг, вообще‑то, всё очень не очень чтобы хорошо.