Шизариум

А где именно нехорошо? Ну, в мире наверняка. В стране точно. Особенно в их городе. Даже в доме, где он живёт. Об этом прямо кричали хрустящие шприцы под ногами. В одной только его квартире в этом мире всё в порядке. Но он узнал об этом только поздно вечером, когда устал шататься по кварталам в округе и вернулся домой, и застал студию убранной, отполированной и приятно пахнущей. А посреди всего этого уставшая разумная медуза, что заснула на первой странице книжки, которую невесть у кого раздобыла в этом их гадюшнике.

Вася заворожённо осмотрелся – такой красоты даже Джесс не умела навести, а ведь у неё хотя бы имелись эти – руки!

Моржов, стараясь не шуметь, закрыл дверь и тихонько повесил ветровку на крючок. Прошёл на цыпочках на кухню, где, к очередному удивлению, застал приготовленный для него ужин с записочкой «Пугливому Василию от свалившейся с неба соседки». На подносе его дожидались остывшие омлет, сладкий кофе с молоком и бутерброд с маслом. Василий всё тихонько уплёл, чуть не проглотив язык от удовольствия. А затем, так же старясь поменьше шуметь, вымыл сразу посуду.

Следом он думал закурить по привычке, но вдруг заметил, что желание сделать это на автомате есть, а именно потребности курить как таковой нет – от утреннего испуга у него как будто весь спирт из крови испарился, а курить не трезвую голову что‑то не хотелось. Тем более, что это уму непостижимо – как можно чадить табаком в такой чистой, приятно пахнущей и… – как это слово? – уютной квартире?

Вася оглядел пачку, пожал плечами и вышвырнул сигареты в окно. У него, конечно, рядом стояла мусорка, но он сначала сотворил показательный жест, а только потом вспомнил про неё.

Помылся перед сном, почистил зубы, разделся до белья и шустро шмыгнул под одеяло.

Когда он потянулся к ночнику (был ли он здесь раньше, Вася не помнил), распластавшаяся на книжке Дипна открыла один заспанный глазик. Она чуть поглядела на лежащего в постели Василия, а затем сказала:

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – ответил Вася Моржов Дипне, как будто делал это уже миллион раз, и выключил свет.

В ту ночь ему впервые с детства снились сны.

 

***

 

– Нет, у меня нет глаз и рта. Я телепатически воздействую на зрительные органы окружающих меня людей, чтобы им казалось, будто у меня есть «лицо». Так проще социализироваться, – Дипна сама начала этот разговор, но не столько потому, что ей одиноко и очень хотелось поговорить (хотя и это тоже) – просто она прочитала мысли Василия, и ответила на незаданный вопрос, не дожидаясь, когда немногословный Моржов пересилит себя.

Вася этому всему уже почти не удивлялся – удивительно, к чему только ни способен привыкнуть человек за сутки. Да и кто бы узнал вчерашнего пропоицу в человеке, который сейчас сидел в кресле в тапочках (откуда они взялись?! Они всегда тут были?!) и читал газету, а точнее – её раздел с трудоустройством.

– Погоди, – обратился он, не отрываясь от газеты, – а как ты разговариваешь?

– А я и не разговариваю, – ответила Дипна и перевернула страничку (вчерашняя книжка уже прочитана, теперь настала очередь супергеройского комикса). – Опять‑таки, просто сигналы напрямую в человеческий мозг. У вас там, кстати, неплохой универсальный передатчик. Уверена, вы совсем скоро тоже научитесь общаться между собой телепатически. Если раньше не убьёте друг друга.

Вася, удовлетворившись ответом, кивнул, обвёл ещё одну строчку в газете фломастером и поглядел на свой телефон – тот всё лежал в углу на зарядке и, как назло, не хотел включаться. Видимо, по возможным рабочим местам придётся таскаться лично, что не очень‑то безопасно сейчас.

– А как…? – Вася хотел спросить: «А как ты общалась с Агнесс по коммутатору? Ты можешь посылать людям сигналы на таком расстоянии? Сквозь стены и без прямого контакта?».

– А она меня и не слышала, – ответила Дипна, прочитав вопрос Васи у него в голове. – Я это скорее для тебя произнесла.

«Для тебя, – повторил в уме Вася. – Мы всё‑таки стали на «ты», – подумал он и спохватился, что она же прямо сейчас слышит его мысли.

Не то, чтобы он находил это очень неприличным – скорее пинал самого себя, понимая, что в его дурацкой башке мыслей с гулькин нос, так что любой медиум разберёт их даже без особого желания.

Услышав всё это, Дипна улыбнулась. Вася этого не видел, но почувствовал. Вчерашний пьяница, заблёвывающий раковину по утрам, сегодня упражнялся в телепатическом общении.

В какой‑то момент они оба отвлеклись от своих занятий, заболтались. Дипна рассказывала ему про обретающих разум медуз, причиной чему стала, по всей видимости, просачивающаяся радиация в местах различных экспериментов. Рассказала, что, в то время как её собратья начали проявлять лишь примитивные инстинкты, а, собственно, разум у них скорее один на всех, она каким‑то образом отделилась от общего потока и осознала себя как личность. На что её родня отреагировала агрессивно – теперь уже даже они, с виду такие же медузы не понимали, что она из себя представляет. И, посчитав её опасной и «не такой», её изгнали.

Васе невольно передались эмоции Дипны – он не был эмпатом, наоборот, – она невольно заряжала его душу своими ощущениями.

– Хочешь, я тебе просто покажу? – вдруг спросила она.

– Что покажешь? – не понял Вася.

– Ну, как сказать… Что я чувствую. Что со мною было. Просто это гораздо быстрее, чем пока я подбираю слова. Тем более, что мне больно всё это вспоминать – может, хотя бы сократим этот процесс, а в итоге станем друг другу гораздо более близки, – улыбнулась она.

– Что ж… – задумался Вася. – А давай! Сегодня просто день экспериментов какой‑то.

Он отложил газету, в которой всё равно нашёл лишь пару вакансий грузчиков и практически без зарплаты. Дипна отложила комикс на подоконник, и подъехала со своим столиком к креслу с Васей (аквариум теперь стоял на полу).

– Расслабься. Прими удобную позу, – сказала Дипна и потянулась удлиняющимися щупальцами к глазам Васи. – Закрой глаза, они тебе не понадобятся. Я пошлю сигнал прямо в твоей мозг.

Вася закрыл глаза и откинулся в кресле. Через секунду он почувствовал, как холодные и мокрые щупальца Дипны легли ему на веки, а ещё через секунду он перестал чувствовать что‑либо.

Он вдруг оказался посреди чёрного океана, а затем ему в голову, ему как бы в душу, полетели миллиарды образов. Вся её жизнь покадрово превращалась в кино у него перед глазами. Точнее, вокруг него. Точнее, это не её жизнь, не чья‑то чужая – теперь это его жизнь. И он ощущал её прямо сейчас, проживал каждое её мгновение. Только почему‑то месяцы пролетали за секунды, но при этом навсегда оставаясь в памяти, точно не прокручивались с ускорением, а словно он сам и в самом деле в итоге прожил две жизни. Только вот жизнь Дипны пока совсем короткая и невероятно печальная. А Вася раньше и представить не мог, что человеку бывает так грустно…

Человеку?