Шизариум

Он увидел, как она впервые покинула водоём, в первый раз оказавшись на суше. Как она ещё медленно ползла к ближайшему человеческому поселению, возвышающемуся красной трубой завода над округой. Там она тут же чуть не погибла, окружённая десятками угроз для жизни. В результате Дипна забралась по стене самого высокого здания в том городе и провела так несколько лет, слушая прохожих внизу, людей за стеной, шумы радио, уворачиваясь от клювов голодных птиц и провожая влюблённо самолёты.

Потом её сдуло оттуда ветром во время урагана. Она приземлилась прямо кому‑то на голову, и тот перепугался до полусмерти, а она случайно прочитала из его головы его эмоции, его мысли, его память и сама напугалась до невозможности. Потом она скрывалась много месяцев в канализации, анализируя и обдумывая свой новый скачок в развитии.

Затем Дипна явила себя миру – открылась людям, начала общаться на человеческом языке, знакомиться с разными людьми, жить в гостях то у одних, то у других поражённых её существованием личностей. Но у каждого она читала в голове либо страх, либо отвращение…

Вася впервые пережил чувства кого‑то другого. А раньше ведь даже и не пытался, ему и в голову такое не приходило. Он на физическом уровне чувствовал, что становится кем‑то другим, словно его клетки делились на новые, а старые отмирали каждую секунду.

Вчера он был одним человеком.

Уже сейчас он стал другим.

А когда очнётся от этого транса станет кем‑то третьим.

Вдруг Дипна закричала. И Вася увидел её перед собой. Она была человеком. Женщиной. Нагой и прекрасной. Он увидел то, как она представляла себя.

Тут картинка перед ним зарябила, раздалось некое «поум!» точно выключился телевизор, и всё обратилось во тьму. На мгновение Вася испугался, что у него полопались сосуды, и он сейчас умрёт.

Но тут картинка прояснилась. Он всё также лежал в кресле, слюни стекали у него изо рта по безвольной челюсти.

– Чёрт, я чуть его не убила! Вася! – над Моржовым склонилась какая‑то девушка.

Она положила руку ему на шершавую щёку и успокоилась. Он почувствовал тепло её руки.

– Ты жив…! Кошмар, как я испугалась. Я впервые транслировала человеку в мозг… Прости меня, я была уверена, что всё пройдёт хорошо…! Фух! – она шумно выдохнула, приходя в себя. – Всё нормально, я знаю, ты меня слышишь. Вася, не волнуйся – контроль над телом вернётся через пару минут. Я всё у тебя проверила – я не нанесла тебе урон. Надеюсь, оно того стоило… Что… это?! – она вдруг поглядела на свои руки, вскрикнула, повалилась и попятилась по полу.

«Она только поняла, что стала человеком», – подумал Вася, неспособный произнести это в слух.

Дипна удивлённо посмотрела на него, услышав его мысли. Ещё раз оглядела свои руки, тело, провела ладошкой по собственной коже. И снова вскрикнула.

«Теперь она поняла, что голая», – усмехнулся про себя пускающий слюни Вася.

Ставшая человеком Дипна закуталась в Васино одеяло и подошла к зеркалу. Её настоящее желеобразное тело всё также лежало на столике перед Василием, но не подавало признаков жизни.

«Это всё в моей голове?» – подумал Вася.

– И в твоей и в моей. Для нас обоих это абсолютно реально, – сказала она и потёрлась щекой о своё колкое плечико, прошептала затем: – «И тело пахнет так, как пахнет тело…”. Вася! Чей облик я приняла? Это ты меня им наделил – кто это? – спросила она.

«Джессика. Моя девушка… Моя бывшая девушка».

– Она очень красивая, – Дипна ткнулась носом в зеркало, скорчила пару рожиц, показала зубки. – Нет! – вдруг радостно объявила она. – Это я красивая! Я очень и очень красивая.

Что произошло дальше Василию не запомнилось. Влекомая таким человеческим любопытством, одарённая вдруг физическими ощущениями человека, Дипна грациозно юркнула к Васе и прижалась лбом к его лбу – как какое‑то время назад она подарила ему свою жизнь, так теперь ей захотелось прожить и его. Что‑то, что раньше принадлежало только этой девушке, Джессике, теперь стало частью её естества. И новые чувства пьянили – она не хотела останавливаться. Стоило ей лишь пригубить этой отравы под названием «Быть человеком»…

 

***

 

– Итак, значит вас направили со мной говорить?

– Дяа?

– Что там происходит? Если вкратце? – массивный человек в потёртом холщевом плаще оглядывал забаррикадированные окна здания через электронный бинокль.

– Писят чилавик, – как будто давясь русскими словами выговорил рабочий из средней Азии. – Запирлись. Мебель ломать. Пяныя. Суки!

Капитан полиции убрал от лица бинокль и ничуть не менее внимательно и брезгливо вгляделся в своего собеседника.

– Суки, – повторил тот, словно всё сказанное им до этого – это всё, что он знал по‑русски и всё, что ему оставалось, это повторять с разными интонациями концовку.

– Что они требуют? – медленно, не скрывая ни раздражения, ни презрения, спросил капитан.

Азиат испуганно заморгал, не понимая, что от него хотят.

– Суки? – пробормотал он.

– На кой чёрт мне прислали тебя, если ты по‑русски‑то говорить не умеешь? – взорвался капитан и даже замахнулся рукой на сморщенного коротышку, как будто собирался залепить ему увесистую пощёчину.

Тут из толпы зевак к ним спешно засеменил, задыхаясь, пузатый мужик с закрывающими губу усищами. Дохромав своими толстыми, трущимися друг об друга ногами, он, задыхаясь, простонал, оттесняя своим телом азиата:

– Может, я могу вам помочь?

– А вы ещё кто? – пророкотал капитан.

– СаСаныч, – ответил за того азиат.

– Иди уже отсюда, – спровадил своего работника «СаСаныч».

– Вы здесь главный? – уточнил капитан.

– Да, я. Понимаете… – промакивая платочек в потливое море своего лба, начал пузатый усач, но был перебит озлобленным криком.

– Так какого лешего я разговариваю с каким‑то гастарбайтером, если я грёбаных полчаса требую к себе главного, чтоб объяснил мне, что тут происходит?!

– Ну, знаете ли…! – налил щеки помидорами толстяк. – Я…! К себе…! В таком тоне…!

– Ваши рабочие заперлись на вашем предприятии – что они хотят? Они выдвигали требования?

– Да какие требования! Сидят там уже неделю…!