Синеглазая проблема для препода

– Ну, если вы такой специалист по этике, тогда должны бы знать, что обсуждать человека за его спиной тоже не очень прилично.

Оля поняла, что закипает, что ещё немножко, и точно взорвётся.

– Да я могу и открыто повторить, – прошипела угрожающе. – Если вы хотите, чтобы все узнали.

Сейчас в запале, она бы и правда повторила – всё, что недавно говорила подругам. Тем более этот… этот… Артемий Андреевич так и не воспринимался преподавателем, оставался в её глазах всё тем же озабоченным обманщиком‑неадекватом. Вот честно, всё бы ему напрямую высказала. Если бы не те самые подруги.

Они подхватили Олю с двух сторон под руки.

– Лёль, Лёль, Лёль! – как обычно затараторила Стася, а Вика показательно улыбнулась, создавая впечатление спокойствия и порядка, распорядилась, как ни в чём не бывало, будто проблема заключалась именно в этом:

– Давайте отодвинемся. А то и правда дорогу загораживаем.

То ли её слова подействовали, то ли Оля сама вовремя опомнилась – выдохнула шумно и резко, сжала губы и действительно отступила.

Гордин тоже сделал шаг в сторону, произнёс:

– Проходите, – обращаясь к столпившимся перед дверью рвущимся к знаниям третьекурсникам. Потом опять развернулся к их троице. – Девушки, вы тоже пройдите, пожалуйста, в аудиторию. А вы… – он остановил взгляд на Оле, замялся на мгновение, уточнил: – Как вас зовут?

Оля только ещё сильнее сжала губы. Стася заметила, встревожилась.

– Её Лёля зовут, – выдала поспешно, не успев сменить заевшую пластинку, но Вика тут же поправила, сообщила многозначительно и чётко:

– Ольга.

– Спасибо, – кивнул ей Гордин и опять посмотрел на Олю, предложил вполне миролюбиво с лёгкими вопросительными интонациями: – А вы, Ольга, задержитесь на минутку.

– Ладно, – согласилась она, снова вскинула подбородок, скрестила на груди руки.

Так и стояла, наблюдая, как однокурсники проходят сквозь дверной проём, рассаживаются по местам. Последние – Стася с Викой. А когда в рекреации остались только они вдвоём, Гордин закрыл дверь, задумчиво вскинул брови, дёрнул уголком рта, потом тоже достаточно громко выдохнул, то ли решаясь, то ли подбирая слова, качнул головой и наконец произнёс:

– Ольга, я по‑прежнему не понимаю, чего вы добиваетесь, но, очень прошу, не надо срывать занятия. И превращать их в цирк тоже не надо. Всё‑таки они не только для вас, но и для всех остальных. И для большинства на самом деле важны. Особенно тем, кто действительно желает научиться.

А она, значит, не желает? Она тут просто так числится, по его мнению?

– Да я могу больше и не приходить. На ваши занятия.

Оля думала, он только обрадуется, хотя её саму подобный вариант не особо устраивал. Пропустить всю теорию и практику, разбираться во всём самостоятельно. Да и вообще – по доброй воле вручить в руки преподу такое действенное оружие против себя: он ведь из мести и вредности мог не допустить до зачёта за прогулы. Но Гордин неожиданно возразил, причём весьма категорично:

– Нет, постойте. Так тоже не пойдёт. Я совсем не это имел в виду. Просто, если у вас ко мне какие‑то личные счёты, давайте всё‑таки остальных не будем в это втягивать. Если хотите, можем остаться после пары и поговорить с глазу на глаз.

– Ещё чего? – фыркнула Оля. Ей и прошлого раза хватило – с глазу на глаз. – Но вы же сами меня провоцируете?

Даже если не считать тот случай, а учитывать только недавнее. Вот зачем ему понадобилось торчать у неё за спиной, подслушивать, что она в сердцах несёт про милаху и маньяка‑извращенца? А потом ещё и подкалывать фразой из старинного мультика. Нормальный преподаватель, да и вообще человек, подойдя, сразу бы попросил «Разрешите пройти!», а не цеплял и передразнивал.

– Я понял, – вывел Гордин, словно прочитал Олины мысли. Она же точно не вслух всё это сказала! – Со своей стороны обещаю свести наше общение к минимуму. Могу даже не здороваться.

Что? Опять?

Оля даже говорить ничего не стала, просто прищурилась, скривила рот.

А рубашка у него и правда под цвет глаз. Только те светло‑серые, а она гораздо темнее. А галстук не затянут туго, по горлышку, а немного ослаблен, и верхняя пуговица расстёгнута. И опять он сам всё понял, без слов, приподнял брови, покаянно ввернул:

– Извините. – Хотя тут же добавил: – Но и вы тогда постарайтесь себя контролировать.

– Я и так контролирую, – возразила Оля, а Гордин заключил:

– Ну вот и отлично. – Посмотрел вопросительно. – Мы же договорились?

Может ведь по‑человечески.

– Да, – подтвердила Оля.

Только на самом деле она по‑прежнему ему не очень‑то доверяла. Опять ведь мог просто прикидываться, изображать дружелюбного и приличного, исключительно ради репутации и спокойствия на занятиях.

– Тогда заходим. Перерыв уже давно закончился.

Теперь Гордин не закрыл дверь, а открыл, пропустил вперёд Олю. Все, конечно, уставились на них и опять зашептались, но притихли, когда Артемий Андреевич остановился возле доски, развернулся к присутствующим, произнёс уверенно и твёрдо:

– Продолжим.

А Оля прошла на место, плюхнулась на стул между Стасей и Викой. Последняя тут же ткнула её ручкой в локоть.

– И что там между вами происходило?

– Вот у него и спрашивай, – отмахнулась Оля, кивнув в сторону Гордина, но вовремя спохватилась. Вика ведь реально не постесняется, спросит. Высказала торопливо: – Да ничего особенно.

Надеялась вот так легко отделаться? Не получилось. Ещё и Виталик опять обернулся, покосился краем глаза.

– Он к тебе опять приставал? – не дождавшись подробностей, выдавала варианты Вика. – Или на этот раз всё по‑приличному? На свидание позвал?

Оля грозно и негодующе уставилась на неё, отрезала жёстко:

– Нет! – Но всё‑таки решила хоть немножко объяснить, иначе ведь подруга не успокоится. – Просто мы… ну… – Как бы попроще и поточнее выразиться? – Типа заключили перемирие. И всё, хватит болтать. А то опять прицепится. А нам ещё и правда зачёт сдавать.

– Ну и сдашь, – невозмутимо заявила Вика, почему‑то отделив Олю от них со Стасей, и вдруг подозрительно захихикала, наклонив голову и прикрыв ладонью рот. – А если не получится по‑обычному, есть же и другие более действенные методы. Хотя и не предусмотренные протоколом. Так сказать, особо индивидуальный подход.

Оля не выдержала, пихнула её кулаком в ногу.

О, боже! Дай ей сил пережить этот семестр!