Система «Морской лев»

– Нам показалось… э‑э… вам это ни к чему. Ваше решение… э‑э… поступить к нам на службу… э‑э… вот самый надежный тест. Вы… э‑э… командир‑подводник, и, если б вы чувствовали, что не справитесь, вы бы… э‑э… в первую неделю пребывания на базе отказались от этого. Если не отказались… э‑э… значит, вам по силе быть командиром. И две минуты… э‑э… назад вы подтвердили… э‑э… что мы не ошиблись… э‑э… в вас и в своем решении… э‑э… не проводить с вами никаких тестирований. А все‑таки… э‑э… шикарная лодка, правда? – сказал Шкворин, впервые повернувшись к Захарову, и тот увидел светящиеся глаза генерала.

– Вы не хотите… э‑э… на нее посмотреть? – спросил он.

– Зачем? Я ее недавно видел, – ответил Захаров.

– Ну… э‑э… может, что‑то новое увидите, – сказал Шкворин, приглашая Захарова к себе.

Тот не стал отказывать генералу и подошел к окну, увидев стоящий у пирса «Морской лев» с выстроенным на его палубе экипажем.

– Извините, Вячеслав Яковлевич, я сейчас, – сказал Захаров и, отвернувшись от него, связался с Березиным:

– Внимание! На связи командир: вызывает ноль второго.

– Ноль второй на связи.

– Отправляйте экипаж на обед, а после обеда продолжайте предпоходовую подготовку.

– Есть, – ответил Березин.

– Вы… э‑э… даже не сделали выговора Березину, а знаете… э‑э… почему? – сказал Шкворин, когда Захаров вновь повернулся к нему.

– Потому что за все отвечает командир. Если я отдал приказ на построение, значит, исключая экстренные ситуации, никто не вправе его отменить, кроме меня. Поэтому команду на роспуск экипажа должен был давать я, а не Березин.

– Значит… э‑э… Березин правильно поступил, теряя время… э‑э… стоя вместе со всеми в строю, ожидая вашего приказа.

– Да.

– А если бы… э‑э… вы до ужина не вспомнили о них?

– Вспомнил бы, а если бы не вспомнил – значит, так было нужно.

– Кому?

– Командиру.

– Правильно. Потому что командир… э‑э… как никто другой отвечает за корабль и весь экипаж… э‑э… и поэтому только ему… э‑э… принимать решения и их отменять. А если это будет делать… э‑э… кто‑то другой вместо него… э‑э… тогда неизбежно возникнет хаос. В каждом доме… э‑э… должен быть хозяин… э‑э… и, если его нет, это всегда приводит к беспорядку. Согласны?

– Да, – ответил Захаров.

Шкворин читал его мысли, но он об этом не думал: ему казалось, что генерал говорит какие‑то банальности, о которых не стоит и упоминать.

– Вы… э‑э… Иван Алексеевич, далеко пойдете. Если все удачно сложится… э‑э… и время подтвердит… э‑э… что мы действительно в вас не ошиблись, и вы… э‑э… как истинный член Коммунистической партии… э‑э… будете со свойственной вам энергией… э‑э… добиваться от себя и своего экипажа выполнения поставленных задач, то… э‑э… в недалеком будущем вы можете получить генерала…

– Вы хотели сказать «вице‑адмирала», – поправил его Захаров.

– Да… э‑э… конечно, вице‑адмирала, но не в этом суть. Впоследствии… э‑э… вы можете стать моей правой рукой…

– Давайте лучше поговорим о предстоящем задании, – сразу осекся Захаров. – Мы практически не готовы к тому, чтобы идти в Персидский залив и отстаивать там интересы Советского Союза. Там, как я понимаю, намечается империалистами наземная операция. Я, конечно, не знаю, но почему наше правительство не предоставит помощь в виде военных специалистов, как это делалось раньше? А что мы?! Мы только и можем разве что сорвать переброску техники да нанести несколько ракетных ударов, которые хоть и внесут панику в стан американцев, но остановить их наступающие войска, по‑моему, не в силах. Если, конечно, не применять крылатые ракеты с ядерными боеголовками, но это чрезвычайное обстоятельство и для их запуска вашего приказа, я думаю, будет маловато, несмотря на то, что это не баллистические ракеты и убойная мощность у них в сотни раз меньше.

– Сколько сразу вопросов… э‑э… Иван Алексеевич. А я ведь… э‑э… уже было начал верить… э‑э… в наши доверительные отношения, – сказал генерал. – Ну, да ладно. Я рад… э‑э… тому, что вы мне указали… э‑э… на границу моей власти, сказав о своем желании… э‑э… соблюдать четкую субординацию в отношении отдачи приказов. Это все же… э‑э… хорошо. А что до применения ядерного оружия… э‑э… то я думаю, дело до этого не дойдет. Мы… э‑э… никогда и не позволим, чтобы наши враги… э‑э… получили в свои руки такой козырь.

– Вячеслав Яковлевич, мне нет дела до козырей. Вы можете мне объяснить, почему мы не в состоянии оказать Ираку более действенную помощь, нежели просто посылать нас? И еще: сколько по времени люди из моего экипажа безвылазно находятся на этой базе? Не случится ли через несколько месяцев у них приступов клаустрофобии? На сколько затянется наш поход? Мне это необходимо знать. Или это тоже запрещено инструкциями?

– Вопросы, вопросы, вопросы… А кто… э‑э… вам сказал об инструкциях? – спросил Шкворин.

– Канарейкин.

– А‑а, Канарейкин, – фамилия Канарейкин расслабляющее подействовала на генерала. – Тогда… э‑э… понятно. Он, наверное, насмерть… э‑э… вас запугал всякими инструкциями, предписаниями? – уже улыбаясь, спросил генерал.

– Да нет. Только туману нагнал.

– Туману?! Ну… э‑э… это он может. Не обращай внимания, делай свое дело, а все остальное само собой устроится.

– Как это? – спросил Захаров.

– Так. Тебя… э‑э… не должны интересовать всякие… э‑э… вопросы типа дисциплины или взаимодействия экипажа. Ты… э‑э… должен будешь сосредоточить себя… э‑э… на выполнении поставленных задач, а остальное… э‑э… тебя не должно интересовать. Понимаешь?

– Не понял. Почему не должно интересовать?

– Нет… э‑э… конечно, тебя это должно интересовать, но… э‑э… не нужно придавать этому столько значения. Этим должны заниматься другие люди, например… э‑э… ваш старпом или… э‑э… командиры боевых частей… замполиты, что ли… я и сам точно не знаю.

– В моем экипаже должность замполита отсутствует.

– Да, я знаю: мы… э‑э… пошли на это в целях сокращения численности экипажа. Зачем нам нужен лишний рот… э‑э… когда его функции можно разбить… э‑э… и поручить другим? Так ведь?

– Наверное. Но я должен быть в курсе всего происходящего на моей лодке, а не узнавать одним из последних. Это же может привести к утрате авторитета среди членов экипажа.