Слава, судьба и первый поцелуй

– Почему‑то я не думаю, что это самая большая возможность, которую тебе предложит жизнь. А по поводу школы у меня для тебя потрясающие новости: если закончишь ее, будет на что опереться, когда твои возможности исчезнут. – Папа взял мою едва начатую работу. – Он будет здесь завтра.

– Он? Ты нанял мне репетитора‑мужчину? Будет странно, если я буду тусоваться в трейлере с незнакомцем.

– Это не мужчина. На этот раз я нанял ученика из твоей школы. Тебе будет полезно провести время с кем‑то твоего возраста.

– Ты не думаешь, что парень моего возраста скорее будет отвлекать?

– Ты всегда придумываешь самые немыслимые оправдания. Нет, я так не думаю. Я хорошо знаком с твоей логикой. Мальчики встанут на пути у твоей большой мечты. Не помню, когда ты в последний раз выделяла кому‑то из них время в своем расписании.

– Я бы выделила, если бы кто‑нибудь попросил.

В дверь постучались, и Аарон, пятнадцатилетний сын режиссера, заглянул внутрь.

– Тебе чем‑нибудь помочь, Лейси?

Я улыбнулась.

– Принеси, пожалуйста, бутылку воды, если не трудно.

– Лейси сама может принести себе воды, – сказал папа.

– Все в порядке. Я хочу помочь. – Аарон прошел к маленькому холодильнику в кухне трейлера. – Сегодня утром я положил сюда кучу разных напитков. – Он достал одну бутылку и протянул ее мне.

– Ты лучше всех. Спасибо!

Он посмотрел вниз, его щеки порозовели.

На столе зазвонил телефон. Нам не разрешали использовать мобильники на площадке, так что у меня было довольно много непрочитанных уведомлений. Я ввела пароль и быстро просмотрела сообщения. В основном они были от Эбби и других моих школьных друзей.

– Что‑нибудь еще? – спросил Аарон за моей спиной.

– О, нет. Все хорошо. – Я продемонстрировала свою бутылку воды. – Спасибо.

Он кивнул, затем, пятясь, покинул трейлер и закрыл за собой дверь.

– Когда это у тебя появилась личная прислуга? – Отец снял листок, прилипший к стеблю одной из присланных мамой в первый день съемок роз. Семь дней спустя они выглядели довольно грустно. – Я думал, твоего ассистента зовут Фейт. Тебе нужен еще один?

Я открутила крышечку с бутылки и сделала глоток.

– Папа, Фейт – ассистент режиссера. А это был сын Реми. Не называй его прислугой. Он хочет заниматься кино, когда вырастет.

– Так он приносит тебе напитки?

– Нет, он просто ходит за мной и спрашивает, чем мне помочь. Поначалу я пыталась говорить ему, что мне ничего не нужно, но его это очень расстраивало. Так что время от времени я его о чем‑нибудь прошу. Так проще. – Я поставила воду на стол и вытащила из волос несколько ленточек, привязав их к напольной вешалке с одеждой в углу трейлера.

– Понимаю, – сказал папа, хотя по его лицу можно было скорее сказать обратное. – Так как прошло сегодня? Еще не хочешь все бросить?

Я шумно втянула носом воздух.

– Ты будешь первым, кто об этом узнает. Постарайся не сильно злорадствовать, если это случится.

Он положил руку себе на грудь с видом оскорбленной невинности.

– Ты знаешь, я бы никогда так не поступил.

– Нет, ты бы взорвался от счастья.

– Я не такой.

– Знаю‑знаю. Ты просто очень обеспокоен моим хрупким эго.

– Просто я думаю, что нет ничего плохого в том, чтобы разрешить себе немного побыть ребенком перед тем, как вырастешь. Эта индустрия делает с людьми страшные вещи.

– У этих людей нет тебя, пап. – Я крепко обняла его.

Моим единственным источником волнения был он сам, но все же он был моим отцом, и я почти уверена, что именно так отцы и должны себя вести, поэтому его можно понять. Даже мой сверхзаботливый папа не мог отнять у меня радости от осознания того, где я была и чем занималась.

Его плечи поднялись и снова опустились.

– Ты знаешь, что на мне это работает лучше всего.

– Кроме того, я далеко не ребенок. – Я подцепила краешек латекса на щеке и медленно потянула за него. – Па‑а‑а‑па‑а‑а, помоги мне! У меня отваливается лицо.

– Ты делаешь это на полном серьезе сразу после заявления, что уже не ребенок?

– Ты прав. Надо было сделать это попозже.

Я подошла к туалетному столику и бросила туда кусочек латекса, затем взяла ватную палочку и окунула его в своего рода волшебное средство для снятия грима, которое мне как‑то дала Леа. С ним фальшивая кожа отходила легче.

– В общем, увидимся дома в десять, и я надеюсь, что вся твоя домашняя работа будет сделана, – заявил папа, одной рукой касаясь двери.

– Окей.

Он покинул трейлер, и дверь за ним закрылась с громким щелчком.

Я уселась в кресло и тут же пожалела об этом: твердые края корсета впились в бедра и ребра. Я встала и ослабила шнуровку. Грим был, мягко говоря, отвратительный, но вот костюмы потрясающие. В былые времена зомби знали, как одеваться. Я провела рукой по драному рукаву воздушной блузки.

Я закинула корсет на вешалку и снова взяла телефон. Эбби ответила через три гудка.

– Ну привет, суперзвезда.

– Привет! Я получила твою тысячу сообщений.

– Знаю что ты не можешь отвечать во время съемок, но это уже просто привычка.

– Понимаю. Я тоже скучаю по тебе!

– Когда у тебя будет время, чтобы навестить твоих не таких крутых друзей с Центрального побережья?

Чувство вины затопило грудную клетку. Не было ни секунды, когда бы я жалела, что согласилась на роль Скарлетт, но было тяжело не скучать по дому. Мне казалось, что я в миллионе миль от друзей, которые продолжали делать то, что мы раньше делали вместе. Например, встречались в небольшой кафешке после школы, чтобы обсудить, что будем делать в выходные.

– Мои друзья с Центрального побережья самые крутые в мире, но, судя по всему, следующие несколько недель я буду плотно задействована на съемках. Тем более что не все идет так гладко, как хотелось бы. Видимо, мы с Грантом потеряли нашу химию.

– Почему?