Спасибо, что ты есть

– Кто вы? Почему у вас этот телефон? – Марина не узнала бы собственный голос, он вдруг стал жестким и властным.

– Потому что это мой телефон, – отозвался голос, и по некоторым интонациям стало понятно, что это действительно осипший до неузнаваемости Лекс.

Марина невольно всхлипнула.

– Ты где? В больнице? Что случилось?

– Нет, нет, я на первом этаже, я приду сейчас, не беспокойся.

Марина уже бежала вниз по лестнице.

– В какой квартире?

– Нет, подожди, подожди…

Марина не заметила, как добежала до площадки первого этажа, дверь на лестницу закрывалась на магнитный ключ, она хотела уже открыть дверь в холл, куда выходили двери квартир как из тени лестницы выступил сам Лекс, прижимая к себе замотанную окровавленным полотенцем руку. Он явно был не в себе – глаза лихорадочно блестели, сам бледный, явно замерзший.

– Ты чего тут? Тебе в больницу надо! – воскликнула она, заметив насколько пропиталось кровью полотенце.

– Нельзя, – стуча зубами, пробормотал он, сползая вниз по стене, – я хотел сначала, но я бы не доехал и потом… нельзя и ключи я забыл и Галине Петровне меня незачем видеть так…

Марина скорее почувствовала, чем поняла, в чем дело, обняла его за пояс, заставив подняться.

– Поехали, отвезу туда, где никто ничего не спросит, давай, идем.

Кое‑как они спустились в гараж. Лекс больше ничего не говорил и не пытался что‑то объяснить, Марине даже показалось, что он не вполне понимает что происходит. Впихнув его в машину, она включила печку. Лекс откинулся на спинку и прикрыл глаза, по его лицу пробежала судорога.

– П….прости, – выдавил он, прежде чем потерять сознание.

– Так, а ну не вздумай мне тут скончаться! – Марина потерла его щеки и, убедившись, что он вновь пришел в себя, легко коснулась губами уголка его побелевших губ, – Все нормально будет, – уверенно заявила она, садясь за руль.

Уверенности в сказанном у нее не было, как не было и четкого представления, что ей делать. В такие моменты она полностью полагалась на встроенный в подкорку автопилот, он никогда не подводил ее.

До больницы доехали без приключений. Марина набрала номер своего старого знакомого, работавшего там, и облегченно вздохнула, услышав, что сегодня как раз его смена. Тыкаться по регистратурам без полиса и документов ей совсем не хотелось.

– Сегодня твой день, – сообщила она, едва увидела подошедшего к их машине врача.

– Ты не охренела ли? – удивленно осведомился тот, заглянув в машину и увидев снова отключившегося Лекса, перемазанного в крови.

– Страховка у него хорошая, я позвоню, все привезут и бумаги и деньги, у него рука разбита, просто бытовая травма. Это не бандитские пули, – успокоила она, помогая ему вытаскивать не желавшего двигаться Лекса из машины.

– Ладно, не причитай, звони кому там надо, разберусь с ним. Ты его что ли так уделала?

– Раковина уделала, спасибо тебе огромное, Серег.

– Спасибо не отделаешься.

Серега был травматологом, когда‑то он работал под руководством отца Марины и даже какое‑то время пытался строить ей глазки, когда приезжал к ним домой консультироваться по поводу своей диссертации. Марина тогда считала его «староватым» для себя, хотя он был старше ее всего на пять лет. Просто он был довольно упитанным и лысоватым уже тогда, сейчас же он отрастил приличное брюшко и окончательно полысел, рядом с ним она теперь действительно казалась юной девушкой.

Внезапно очнувшись, Лекс не придумал ничего лучше, как смачно и грубо выругаться и в попытке обрести почву под ногами размазал кровь со своей повязки по белоснежному халату Сергея.

Марина резко потянула его на себя во избежание падения, Сергей подозвал санитаров с каталкой. Лекс отчаянно замотал головой.

– No, no. I am fane…

– Это он меня послал? Упорот по самое не балуй, – Сергей ловко запрокинул его на каталку, – Раковина напала внезапно? Выскочила из‑за угла? – на полном серьезе спросил он у пытающегося осмотреться Лекса.

Санитары быстро вкатили его внутрь здания, Марине приходилось почти бежать рядом с каталкой.

– Все в порядке, успокойся, руку зашьют, и домой поедем.

– Взгляд у него сделался практически безумным.

– Как бы ни так, – усмехнулся Сергей, – я даже без снимка скажу, что у него перелом, по меньшей мере, двух пальцев, царапину то я зашью, но без гипса хрен вы отсюда уедите куда. Он под какими препаратами? Мне надо знать, анестезия потребуется.

– Какими препаратами? – машинально переспросила Марина.

– Чем упоролся он, спрашиваю, – терпеливо пояснил врач, – ты посмотри у него зрачки как блюдца.

– Амфетамины какие‑нибудь, – кивнул санитар, втолкнув каталку в грузовой лифт.

Лекс шумно вздохнул и как будто бы вновь отключился.

– Иди домой, – посоветовал Сергей Марине, – сегодня пусть здесь переночует, мало ли на какие подвиги его еще потянет, а ты утром приедешь, заодно бумаги привезешь.

– Так, – Марина с трудом собралась с мыслями, – чем бы он не упоролся или обдолбался – этого быть не может, потому что не может быть. Я понятно объясняю?

– Это само собой, – усмехнулся Сергей, – врачебная тайна всегда тайна. У нас тут как не ночное дежурство, так сплошь невероятные нападения бытовых предметов на людей.

Оба санитара расплылись в понимающих ухмылках и, вкатив каталку в процедурный кабинет, молча удалились.

– Дорожек нет, – констатировал Сергей, едва осмотрел руки пациента, – может на руках только…

– На ногах тоже нет, – пробормотала Марина и добавила в ответ вопросительному взгляду, – с анестезиями аккуратнее, у него нет одной почки и он действительно не долбается постоянно, это или какие‑то антидепрессанты или…

Сергей бросил ей крошечный пакетик с белым порошком.

– Смой в раковину.

Марина выполнила просьбу. Руки мелко дрожали.

– Значит, нанюхался, – буднично продолжал врач, – придержи его на всякий случай, пока я снимок сделаю.

Вскоре зашла медсестра, Марине пришлось выйти в коридор. В голове стоял туман, надо было взять себя в руки и спокойно все обдумать. Клиника, хоть и частная, но страховой полис здесь более чем необходим, к тому же конфиденциальность и врачебная тайна должны быть оплачены. Она набрала номер домработницы и рассказала где что найти и куда привезти, потом вспомнила, что на Лексе только легкая пропитанная кровью рубашка, позвонила еще раз, попросив привезти одежду.