Спасибо, что ты есть

– Как скажешь, – снова пожал плечами Лекс, – кота я на Мальдивы брать не хотел, побудет тут с Галиной Петровной, потом надо будет еще машину продать, съездить в Лондон, узнать, что с домом, насколько там ремонт, все это мелочи

– Вот и хорошо, будет время привыкнуть к этой мысли, – кивнула Марина, – мне надо привыкнуть.

Она помогла ему снять рукав пальто с загипсованной руки.

– Я сегодня видел Алину, узнал о себе много лестного. Она сказала, что успела пообщаться с тобой, – нести пальто в шкаф было лень, здоровой рукой Лекс забросил его на спинку дивана.

– Все‑таки дозвонилась до тебя?

– Она целый день трезвонила, я ей перезвонил в итоге. Вот, полчаса, как с ней все мы выяснили, не ожидал я от нее такого идиотизма.

– Знаешь ли, она не производит впечатление обладательницы ума и сообразительности, – ухмыльнулась Марина, проводя пальцами по его волосам на виске, – рассказал ей свой стратегический секрет?

– Пришлось. Она выскочила из кафешки как ужаленная. Я оказывается подлая скотина, что не сказал ей об этом сразу, заставил, видите ли, унижаться и выглядеть дурой.

– Она даже не усомнилась?

– Нет, я сомневаюсь, что она беременна, вполне возможно, это какой‑то хитрый план моей бывшей заставить меня пересмотреть свой образ жизни.

– Почему ты так думаешь? – Марина удобно устроилась у него на коленях, накрыв сверху пледом и себя и его.

– Во‑первых, они общаются, я знаю это точно, а во‑вторых, она сказала «ты робот с программой на самоуничтожение» – это не ее фраза, я это слышал от Ольги, много раз слышал.

– Ну, все мы… – Марина крепче обняла его, уткнувшись в его плечо, – немножечко лошади. С тобой тепло, значит, ты не робот.

И не хотелось включать свет, не хотелось ни двигаться, ни говорить, тихо бормотал телевизор, за окном густели ранние осенние сумерки, урчал прикорнувший рядом кот – все, так как должно быть – ясно, спокойно и тепло…

 

Перед поездкой на Мальдивские острова Марина решилась на тяжелый эмоциональный разговор с родителями. Ее отъезд заграницу на полгода, а при удачном стечении обстоятельств и дольше они не могли принять легко и сразу. Ее желание жить в другой стране никогда не находило у них отклика, впервые она заговорила об этом после университета, но тогда это казалось нереальным и большого значения они тому не придали. Они не поняли тогда «почему?». Они не понимали никогда, что ее так не устраивает и почему она не может как все дети их знакомых – найти достойного человека и быть довольной, ведь ни жилищные, ни острые материальные проблемы ей не грозили. Никогда она не пыталась этого объяснить, но она не могла просто взять и уехать внезапно и вдруг. Так что пришлось объяснять, долго и подробно. Утром отец объявил матери, что и он и она немедленно записываются на курсы английского, чтобы могли «ездить туда‑сюда», у Марины вырвался невольный вздох облегчения. Если даже они не поняли «почему», они поняли насколько это важно для нее.

Положа руку на сердце – родители были единственными по‑настоящему важными людьми в ее жизни. Теперь у нее был еще Лекс, но пока она боялась откровенно и вслух себе в этом признаться.

За пару дней до отъезда Лекс снова скатился в суровую хандру. Марина варила кофе и читала вслух сказки собственного сочинения. Вопреки ожиданиям он слушал с живейшим интересом, эмоциональный ступор отступал, депрессия отползала в темные углы и тихо дожидалась очередной бессонной, беспокойной ночи.

– На самом деле это классно, – признался Лекс, когда Марина перевернула последнюю страницу своего эпохального труда, – я конечно не специалист, но это классно.

Как же все‑таки приятно такое слышать. Тщеславие автора замурлыкало и заурчало глубоко внутри. Значит, все не зря, значит кому‑то все‑таки это нужно, с новой силой вспыхнул давно потухший огонек надежды на лучшее и веры в собственные силы.

В тот вечер Марина вдруг подумала, что неплохо было бы закончить более пяти лет назад начатый роман. Тогда она бросила его писать на середине. Не потому что разочаровалась в сюжете или главной теме, просто пропал смысл, просто вдруг стало сложно писать «в стол» и бороться с ощущением, что на всем белом свете только ей одной нужны ее сказки.

 

Как и предполагал Лекс, с британской визой не возникло никаких проблем. Полчаса в посольстве и заветный штамп стоит в паспорте. До рейса Москва – Мале оставалось более двенадцати часом. Лекс и Марина решили прогуляться по Москве.

Погода выдалась не прогулочная – пасмурная, хмурая и на удивление холодная. Заледеневший простуженный город искрился миллионами огней. Суета, хмурые лица, аляпистые рекламные растяжки – роскошная витрина бессмысленного стремления за бессмысленными достижениями: работа, успех, статус, символы успеха и статуса – дорогие вещи, правила писанные и неписанные, но всегда надуманные.

– Гулять приятно, но жить я бы тут не смогла, – выдала вдруг Марина, глубже засовывая руки в карманы меховой куртки.

– Я тут жил, – усмехнулся Лекс, – три года, потом родители решили уберечь меня от тлетворного влияния столичных соблазнов и выслали в провинцию. Вон мой дом.

Марина посмотрела в указанном направлении. Красивый дом, самый центр Москвы, престижный район Смоленской набережной. Сложно, наверное, переехать подростку отсюда в скучную и малоблагоустроенную провинцию.

– И как тут жилось?

Лекс пожал плечами.

– Летом, после дня на воздухе, черные сопли, правда, есть плюс – в метро давки довольно редкое явление в этом районе, а так, я жил тут не долго, я плохо помню.

– Черные сопли это фигурально?

– Нет, вполне реально – от пыли. Здесь в воздухе жуткое количество всякой дряни, не самый экологически чистый район.

– Ужас, – фыркнула Марина, взяв его под руку, – расскажи еще что‑нибудь. Каким был Лекс в 15–18 лет?

– Жутким стервом.

Ледяной ветер обжигал лицо, пробирал до костей. Холодный город. Москва всегда ей казалась холодной и пустой. Сейчас же символичный опустошающий холод вырвался за пределы представлений в осязаемый реальный мир.

– Подростки все не подарки…

– Не мой случай, – он обнял ее за плечи, она перехватила его за пояс.

– Не хочешь рассказывать?

– Не знаю даже, – вздохнул Лекс, – пойдем, погреемся куда‑нибудь.

Марина с радостью согласилась. Их пригрел первый попавшийся бар. Приятная обстановка, скудное меню несоразмерные качеству цены. Москва. Центр. Другого никто не ожидал.

– Пить, есть хочешь? – спросил Лекс