Спасибо, что ты есть

Кот поднял на нее свои бездонные понимающие глаза и будто подмигнув, потянулся у нее на коленях. Спустя пару минут Лекс вернулся на кухню уже одетый – джинсы и мягкая облегающая толстовка на нем смотрелись также органично как деловой костюм.

– Ты не похож на бизнесмена, – сорвалось с языка. Марина даже смутилась, не ожидав от себя того, что выскажет это вслух.

Лекс не удивился и не смутился.

– А на кого похож? – зачерпнув пригоршню сухофруктов из креманки, он буквально плюхнулся за стол, обдав Марину волной свежего аромата явно недешевой туалетной воды.

– На мажорного прожигателя жизни, хотя нет, у этих как раз брюхо отвисает после 25 лет. Я не знаю, – сдалась Марина, – правда не знаю, но ты явно не сидишь в офисе круглые сутки.

– Очень редко, но бываю в офисе, – усмехнулся Лекс, – я, если так можно выразиться, рантье, я управляю людьми, которые управляют моим источником дохода, но не больше.

– А так, по жизни ты чем занят?

– Херней, разной всякой интересной лабудой, которая иногда мне тоже приносит деньги, но… очень иногда. Я пытаюсь проектировать необычные строения, пара заказчиков осталось очень довольны, еще десяток до сих пор не определились, довольны они или нет, так что считай, я архитектор – любитель.

– Классно, когда можешь позволить себе делать то, что тебе нравится по жизни. От души и по белому завидую – с чувством произнесла Марина.

– Я где‑то читал или слышал, не помню, что у каждого существа на этой планете есть свое предназначение. И единственный способ понять какое – честно спросить себя об этом. Если я готов днями напролет страдать некой фигней по общественным меркам, это и есть мое предназначение. Да, я не могу назвать себя профессионалом в деле архитектуры и дизайна, потому что я не готов заниматься этим только ради бабла, не готов угождать заказчику, поступаясь собственным видением. Потому что это МОЕ предназначение. Пусть бестолковое и бесполезное, как и вся моя жизнь, но если я жив, то так нужно, значит, именно этим я должен заниматься по жизни.

Такой тирады Марина не ожидала, видимо тема была наболевшей.

– Ты даже не представляешь, насколько я готова подписаться под сказанным тобой, – усмехнулась она, – Ты счастливый человек, ты можешь выполнять свое предназначение без поправок на заботы о хлебе насущным.

Он долго и пристально смотрел на нее прежде чем договорил.

– Я чувствовал, что ты поймешь, – и без какого‑либо перехода заметил, – У тебя глаза кофейные.

Марину разобрал смех.

– А люди с кофейными глазами обычно все понимают, только знаешь, что я не могу понять? Почему ты, будучи архитектором, живешь в квартире, где нет ничего, что бы говорило о том, кто ты. Кота не считаем…

– Мне так проще, – пожал плечами Лекс, – нет привязанности, нет ничего, что было бы жаль оставить. Кота не в счет, кота всегда можно взять с собой.

– В Лондоне все иначе? Когда ты окончательно переедешь, твой образ жизни изменится?

Лекс тяжело вздохнул.

– Наверное, там у меня есть дом, который в принципе можно довести до ума, пока там только голые стены – поле для всевозможных экспериментов… Пока я ничего не решил. Пойдем в зал, чего я тебя на кухне держу, посмотришь ради чего я вообще согласился жить в этом доме.

Кот, по‑прежнему лежавший у Марины на коленях, укоризненно взглянул на Лекса, когда тот, потрепав его по загривку, сунул ему под нос сушеный банан, после чего бросил его в кошачью плошку.

– Слазь.

Кот нехотя спрыгнул с колен.

– Бананы ест? – удивилась Марина.

– А еще виноград, абрикосы, персики, у него куча странных для кошек пристрастий, – Лекс подал ей руку.

Зал был ожидаемо обычной, ничем непримечательной, кажущейся нежилой комнатой – широкий диван напротив большой телевизионной панели, круглая таблетка светильника на потолке, журнальный столик, очевидно, используемый в качестве подставки для ног и большое, занавешенное только легким тюлем окно, откуда открывался потрясающий вид на Волгу. Темная гладь реки, однотонно‑мышиного цвета небо, смутная за завесой дождя линия левого берега – простор и ясность. Ничто не закрывало обзор, от открывшейся панорамы захватывало дух.

– О, да! – восхищенно выдохнула Марина, – Ради такого вида можно смириться с менее комфортными условиями.

– Язвишь? – спросил он, склонившись к самому ее уху, обнимая сзади за плечи.

Марина не собиралась бороться с накрывшей ее волной тепла и желания. Она не помнила, было ли ей когда‑то также хорошо в чьих‑то объятиях, как сейчас.

– Чистая правда, – мурлыкнула она, первой поцеловав его, – Из спальни вид также хорош?

– Можно пойти заценить, – засмеялся Лекс, крепче прижимая ее к себе.

 

Способность мыслить рационально вернулась к Марине лишь поздним вечером, когда Лекс выбрался из‑под одеяла дабы разогреть «что‑нибудь покушать». Все было бы просто чудесно, если бы он ей так не нравился – прекрасный день, прекрасный любовник, прекрасный секс, здорово! Но он ей нравился, как расстаться теперь? Просто уйти, сказав «спасибо» будет нереально сложно. Расстаться придется очень скоро. Лучше не думать, все равно будет трудно и больно, но это будет потом. Сейчас лучше взять все от этой странной встречи. Ее даже не слишком волновали вероятные последствия отсутствия каких бы то ни было контрацептивов. Она вспомнила об этом, только когда Лекс вернулся с подносом еды – макаронами, шарлоткой, бутылкой сухого белого вина. Вспомнила и забыла. Проснувшийся голод вытеснил все способные испортить аппетит мысли.

Тарелки опустели в мгновение ока.

– Можно было бы куда‑нибудь сходить поужинать, – будто оправдываясь, начал Лекс, но Марина не дала ему договорить.

– Твоя домработница отлично готовит, лучше, чем во многих ресторанах. Передай ей от меня респект.

– Сама завтра передашь, ей будет приятно.

Марина с сомнением посмотрела на него. Нет, не шутил.

– Я надеялась, что ты меня отвезешь домой, холодно, конечно, вылезать на улицу и мокро, но вот надеялась я…

Лекс разлил по бокалам вино.

– Останься, пожалуйста, хотя бы до утра, ты уже большая девочка, родители не станут возражать, Василису твою они покормят.

– Василиса больше мамина кошка, чем моя, – вздохнула Марина, взяв свой бокал, – Однако мне надо домой, завтра уйти мне будет еще сложнее.

– Так не уходи.

– А что дальше?

Лекс задумчиво крутил в ладонях бокал, глядя куда‑то поверх ее головы.