Спутанные частицы

– Я… Я обязательно переговорю с руководством… Нет!.. С самим директором! Я запишусь к нему на приём, – Душкин понимал, что несёт ахинею, но уже не мог остановиться. – Это нельзя так оставлять!

Учёные смотрели на него насмешливо.

– Иван Семёнович, а вы не задавали себе вопрос, почему мы так тут с вами разоткровенничались? – поинтересовался Нильс Бор, зловеще улыбнувшись.

В мозгу ведущего специалиста тяжко провернулась нехорошая догадка.

– Я никому не скажу, – поспешил заверить он, в момент покрываясь липким потом. – Ни одной живой душе! И неживой тоже! Я клянусь! Хоть чем! Хоть кем!

– Боюсь, мы не можем так рисковать, – Альберт Эйнштейн сокрушённо покачал головой. – Пока ещё мы должны хранить в полнейшей тайне истинное положение дел.

– Но… – от паники у Ивана Семёновича свело пальцы на ногах и заложило уши. – Меня же… Будут искать! Все же знают, куда я полетел!!!

– А почему, собственно, вас должны искать? – поинтересовался Нильс Бор. – Иван Семёнович с заказанными экспонатами прибудет на предприятие точно в срок.

– То есть… – у Душкина в груди расплескался обжигающий жар. – Вы меня отпустите?!

– Мы сказали, что с экспонатами прибудет Иван Семёнович, но не сказали, что это будете именно вы, – уточнил Эйнштейн.

– А?.. Ээээ… – Иван Семёнович снова потерял дар речи.

– В капсуле дезинфекции, на самом деле, с вас сняли все биологические параметры и взяли образец ДНК. Я думаю, к этому моменту времени ваш экспонат внешне уже полностью готов. Ещё немного, и он научится вашим базовым манерам, одолеет особенности разговора, освоит привычки…

Иван Семёновичу прилила кровь к голове. Он подумал, что сейчас потеряет сознание.

– Наши сотрудники под видом Нильса Бора и Альберта Эйнштейна сопроводят его обратно на Предприятие, чтобы он не наделал в первое время глупостей, а у руководства не осталось никаких сомнений в успешности вашей командировки.

– А я? – тихо прошептал совершенно деморализованный Душкин. – Вы меня… убьёте?

– Ну к чему эти ужасы? – Бор по‑отчески потрепал Ивана Семёновича по плечу. – Вас поместят в камеру, точно такую же, какую занимали раньше экспонаты в Питомнике. Вас будут кормить и поить по расписанию. Возможно, дадут почитать что‑нибудь из классики.

Душкин слушал, опустив голову и закрыв глаза. Его разум отказывался верить в реальность происходящего.

– Да, чуть не забыл, – добавил Нильс. – Иногда вас будут вызывать в качестве приглашённой звезды на наши праздники. У нас ведь тоже они бывают. Так что для начала вам придётся вызубрить какой‑нибудь стишок и научиться танцевать ну… к примеру…. «Эх, яблочко!». Думаю, успех будет грандиозным. Всё же на ваших концертах выступают жалкие суррогаты артистов, а у нас будет самый, что ни на есть, натуральный Иван Семёнович Душкин, ведущий специалист Предприятия! Боюсь ошибиться, но скорее всего это будет пиком вашей творческой карьеры!

И тут, ведущий специалист Предприятия, уже окончательно осознав, что с ним произошло, обхватил голову руками, глухо застонал и повалился из кресал вниз, в ноги великим учёным.

 

***

Роза Павловна кокетливо прикоснулась к своему завитому локону возле уха и выжидающе посмотрела на Ивана Семёновича.

Тот тихо откашлялся, словно собираясь произнести длинную речь.

Роза давно уже простила Душкина за то, что он не смог присутствовать на её юбилее. В конце концов, она поняла, что командировка на Питомник была вынужденной, и отказаться он неё Иван Семёнович не имел никакой возможности.

Сейчас они стояли в укромном месте на галерее Фейерверка Фонтанов.

Роза ещё раз вскользь оглядела кавалера. После этой командировки он даже как‑то изменился, пропала так раздражавшая её вальяжность в движениях, взгляд стал более осмысленным и мужественным. Иногда Роза Павловна ловила себя на мысли, что Душкин стал просто другим человеком. Но эта проступившая твёрдость была ей по нраву.

– Дорогая Розочка.. Эээ… Павловна, – начал Душкин, предано глядя женщине в глаза. – Я думаю, что настало время для серьёзного разговора. Я много лет… Эээ… Хотел… Что называется… В общем, давайте будем жить вместе! – выпалил Иван Семёнович и задышал так, будто только что пробежал сто метров без остановки.

На самом деле ответ у Розы Павловны был давно заготовлен. Если раньше она ещё сомневалась, то волшебное преображение Душкина после поездки утвердило её в правильности своего выбора.

– Вы согласны? – переспросил Иван Семёнович, частично бледнея.

Роза Павловна глубоко вздохнула, отчего её массивная грудь мягко колыхнулась вверх‑вниз, и решительно кивнула головой.

 

Спутанные частицы, или Как я убил Президента

 

Не помню, сколько мне было тогда: лет двадцать пять, наверное. А, может, и двадцать четыре. Зато точно помню другое – тусил я тогда с Джуди, яркой, смазливой девицей, которая некоторую свою интеллектуальную недалёкость с лихвой компенсировала своим весёлым нравом, если вы понимаете, о чём я. Мне, впрочем, в те времена только того и требовалось. Мы ужасно здорово проводили время: катались по озеру на катамаранах, сшибали кегли в боулинге, а по вечерам допоздна засиживались в компании таких же отвязных обалдуев у старины Джо в его баре «Счастливчик».

Гринвилл, куда я приехал в то лето на каникулы в дом своего дяди, выглядел не то большим посёлком, не то маленьким городом. Это сейчас он превратился в современный промышленный центр, а тогда на пустырях за крайними коттеджами гулял ветер, катая по ним сухое перекати‑поле, да бродили унылые собаки в клоках свалявшейся шерсти; они выпрашивали у редких прохожих кусок съестного. Но ближе к центру жизнь бурлила; на День города мэр даже устраивал карнавал с фейерверками, такая уж сохранилась в Гринвилле традиция.

Дом моего дяди пустовал без малого всё лето, они с тётушкой Матильдой уезжали на ежегодный круиз, поэтому я каждый раз подгадывал свои отпуска на время их вояжа (сложностей не возникало, ведь школа, где я работал, в летние месяцы пустовала). Для дяди в этом тоже имелась своя выгода – как‑никак, а я присматривал за всем, и он мог не опасаться, что кто‑нибудь в его отсутствие залезет поживиться честно нажитым или поломает его любимые яблони.