Старый Свет. Книга 1. Поручик
Я не люблю кавалеристов из‑за этого гонора. Как же так, какой‑то там поручик‑пехота посмел отправить ему бутылку вина с барского стола?!
По правде говоря, на это и был расчет.
* * *
Они ждали меня на крыльце. Только их было не двое, а четверо. Кроме ротмистра с товарищем, тут еще присутствовали два нижних чина – усатые вахмистры. Дело пахло жареным. Хвала Всевышнему, какой‑то незнакомый мне премьер‑майор в таком родном хаки оказался поблизости и спросил:
– Господин поручик, какие‑нибудь проблемы?
– Не знаю, – пожал плечами я. – Господин ротмистр, какие‑нибудь проблемы?
Ротмистр скрипнул зубами:
– В соответствии со статьей двадцать семь Дуэльного кодекса я вас вызываю!
– Оскорбление достоинства и чести? – Меня тянуло смеяться. – Это я‑то вас оскорбил? Господин майор, будьте моим секундантом.
Премьер‑майор глянул на меня, потом на кавалериста. Он ведь тоже был пехотинцем и потому кивнул, и мы все вместе отправились на пустырь за госпиталем. По традиции все дуэли проходили на этом пустыре. Ближе к медицине – это раз, развлечение пациентам – это два. И место удобное.
Я объяснил майору ситуацию, и он одобрил мое поведение. На пустыре не было никого. Полянка между кустами, которую мы выбрали, вполне подходила для задуманного. Тем более я заметил одну интересную деталь, которая потом могла мне пригодиться.
Кавалерист в это время расстегивал пуговицы мундира. Я снял портупею, повесил шинель на какой‑то куст и размял руки. Шашку из ножен доставать пока было рано.
В одной гимнастерке меня пробрало до костей. Ветер продувал насквозь. Однако когда я глянул на своего противника, мне стало смешно, и я забыл про холод.
Под мундиром была дикая кружевная рубашка. Такие, наверное, носили в позапрошлом веке всякие казановы и ловеласы. Но представить в этом наряде нормального офицера было весьма сложно.
Премьер‑майор тоже улыбался. Он зачем‑то посмотрел на часы и сказал:
– Начнем, господа? Правила известны – бой идет до первой крови или до потери сознания одним из вас. В пах и в спину не бить, лежачего тоже. Приступайте.
Я резко выдернул клинок из ножен и пару раз описал в воздухе восьмерку. Шашку мне делали на родине предков – в горах, так что качество стали и всего прочего было отменное. Палаш ротмистра оказался вызолочен от эфеса до острия и выглядел каким‑то несерьезным. Но недооценивать противника не стоило.
Ротмистр атаковал сразу, без прелюдий. Молниеносным выпадом он чуть не достал меня, но я отпрянул и парировал. Кавалерист стал наседать, делая короткие, хлесткие удары, не давая возможности контратаковать. Мне приходилось отступать и парировать. Противник был явно опытный и умелый.
Пришлось пустить в ход хитрость, которую я наметил еще до начала дуэли.
Я потихонечку отступал, пока пяткой не почувствовал небольшую ямку, над которой завис мой каблук. Тогда я отпрыгнул и сбил атаку кавалериста. Он, ободренный успехом, ринулся на меня, и, не заметив ямку, споткнулся, потерял равновесие… Я воспользовался этим, полоснул его по кисти правой руки: палаш взмыл в воздух и, задребезжав, воткнулся в землю. Мне удалось провести подсечку, и противник оказался на земле. Пощекотав клинком ему подбородок, я буркнул:
– Достаточно, господин ротмистр?
Он не успел ничего ответить. Послышался свисток, и из‑за госпиталя выбежали трое солдат в мундирах саперов и с красными повязками на рукавах. Патруль, так его!
Бежавший следом за солдатами молоденький подпоручик приблизился к нам и проговорил ломающимся голосом:
– Господа офицеры! Прошу немедленно разойтись, иначе мне придется написать рапорт!
Рапорт – значит разбирательство. И хотя дуэль была проведена в соответствии с кодексом, меня затошнило при мысли о возможной бюрократической волоките.
Я отдернул шашку от гладко выбритого подбородка кавалериста и сказал:
– Всего хорошего, господин ротмистр! Удачного дня, господа!
Загнал шашку в ножны, взял из рук премьер‑майора, моего секунданта, шинель и накинул ее на плечи.
Уже уходя, я слышал, как ротмистр говорил одному из вахмистров:
– Я бы этого поручика в два счета уделал… если б не патруль! П‑пехота, мать его так!
Я зло сплюнул на землю и ускорил шаг. Знаете, я все‑таки не люблю кавалеристов…
Глава 3. Клён
В бинокль городок казался симпатичным, ухоженным и безопасным. Я рассматривал ратушу XVIII века и думал о том… что башенка с балкончиком на ней является удобным наблюдательным пунктом или хорошей позицией для снайперской пары. Надо бы раздобыть оптику помощнее…
Городок назывался коротко и ёмко – Клён. Как мне доложили, здесь имелся минеральный источник и раньше был санаторий. Феликс уже успел прошвырнуться к окраинам городка и сказал, что в санатории вроде как расположилась казарма лоялистов. Еще он сказал, что охраняют городок знатно, мышь не проскочит… Что‑то затевают господа в синей форме – к гадалке не ходи.
Я спрыгнул с лафета сорокапятки и засунул бинокль в футляр. Моя рота должна была совершать обходной маневр, и нужно было еще раз убедиться, что все в порядке.
– Стеценко!
– Господин поручик? – Он зевал во всю глотку и не стеснялся.
– Закрой рот!
Стеценко нарочито клацнул зубами и заухмылялся. Потом спросил:
– Слушай, а правда нам оказали великую честь совершить обходной маневр? – И продекламировал:
Двести два солдата и восемь лошадей.
Пушечное мясо для вражьих батарей!
И опять зевнул.
