Сто двадцать третья, на выезд!
Все это мы высказали ментам, и те были сильно недовольны, но им пришлось согласиться с нами, потому что другого выхода убрать этого негра из подъезда не было.
– Пойдем, Ганг, покатаемся.
Мы подхватили топчущего своих мышей «бельчонка», его сумку и повели в нашу машину, а милиция отправилась в свою. И с таким эскортом поехали в отделение.
Ганга усадили в боковое кресло. Строго наказали сидеть и не топтать здесь мышей.
Пока ехали в ментовку, вызвали психбригаду.
Сначала негр сидел смирно, лишь испуганно озираясь. Потом ему приглянулся наш медицинский ящик. На нем, оказывается, тоже сидели мыши. Еле успели вырвать, иначе бы затоптал насмерть…
Ждать психов решили в нашей машине. Просто неохота было идти в само здание отделения милиции. В машине как‑то спокойнее. Поставили ее во дворе среди ментовских машин и приготовились долго ждать, очень долго. Психиатрическая бригада – это особая каста медиков, которую все лелеют и боготворят и если вызывают на себя, то ждут не менее двух, а то и четырех часов. Так что мы с Татьяной приготовились ждать бригаду достаточно долго, прокручивая в мозгах, чем бы занять нашего негра, что бы он всю машину не затоптал.
Прошло десять минут. Татьяна пишет карточку, я ковыряюсь с рецептами. Ганг сидит пока спокойно, лишь изредка перебирает свою одежду и что‑то с нее сбрасывает на пол нашей машины, иногда то одной, то другой ногой давит своих мышей, но пока все тихо, мирно.
В какой‑то степени смешно смотреть на него, и иной раз хочется сказать: «Да не бросай ты своих мышей на пол, а то уже и по нам они прыгают, пищат и злобно так улыбаются…". Бред заразителен! Мне смешно было смотреть на все это. Но в то же время и страшно. Кто знает, что ему еще привидится. Может мы ему покажемся кустами с щупальцами, и он в своем бреду набросится на нас… Мы осмотрели его одежду и даже его сумку. Слава богу, колюще‑режущих предметов не обнаружили, но негр все‑таки достаточно внушительных размеров по сравнению с нами, двумя пятидесятикилограммовыми девчушками. Правда, есть водитель, но он там у себя в кабине сидит, а мы с Татьяной с больным в салоне…
Тридцать минут… Гангу мерещится змея…
– Там! Змея! Дайте ножницы! Я ее отрежу!
Он кричит, указывает на что‑то под нашими носилками. Лицо искажается от ужаса. Он и вправду все это видит в своих мозгах… Жутковато…
Сидит на кресле, поджав под себя ноги, и таращится куда‑то под носилки. Бормочет что‑то на своем языке…
– Нет там никого. Ганг, успокойся!
– Там змея!
– Нет там змеи. Видишь, нет никого
Я приподнимаю простынь на носилках:
– Нет никого. Видишь.
– Там, внизу!
– Нет там никого.
– Дайте ножницы!
– Тебе не нужны ножницы. Успокойся.
Он снова начинает топтать пол и давить на нем кого‑то, видимо, снова мышей.
– Прекрати топтать!
– Мыши!
– Нет мышей. Здесь никого нет.
Я еле успеваю отодвинуть наш ящик, поскольку опять, видимо, его атаковали мыши. Медом (точнее сыром) там, что ли, намазано, раз они так его облюбовали…
Немного потоптав своих мышек, Ганг успокаивается. Ух… Слава Богу!
Сорок пять минут… Снова что‑то не то. Негр вертится на кресле. То туда, то сюда. Потом приподнимается.
– Сиди на месте! Успокойся! Там никого нет.
Он снова сел, потом опять приподнялся. Глядит куда‑то в дальний угол машины за моим сиденьем.
– Мои соратники.
– Нет там никого.
– Вон там! Это мои соратники! – он вскакивает.
– Сядь! Я тебе сказала! Сядь!
Садится, но еще таращится в тот угол. Потом переводит взгляд на свою одежду и снова с нее начинает скидывать своих мышек… Ох… Понесло… Пока…
Прошел час… И… О, чудо! Дверь нашей машины открывается. Психи! Как я рада и счастлива их видеть! Ну, прямо расцеловать всю бригаду хочется. Только вместе с негром в психушку тогда загремлю…
Доктор психиатр – хрупкая девушка лет тридцати на вид и два здоровенных лба – санитара, плюс водитель, тоже не маленький детина… Всё. Негру конец пришел и его мышам, змеям и соратникам тоже.
Доктор села в нашу машину и стала обследовать Ганга по полной психиатрической программе. Минут сорок длилось это обследование. В ходе которого она задавала всевозможные вопросы про то, что он видит, про то, что он вчера пил, про то, было ли с ним раньше такое, что он видел этих мышей, змей. Предъявила ему чистый белый лист бумаги, и на нем наш «бельчонок» снова увидел своих соратников и даже чью‑то голову…
– Да, он наш, – был вердикт психиатров.
А то сомневались! Конечно, ваш.
Санитары под руки вывели Ганга из нашей машины и усадили в свою.
На этом все и закончилось…
Приехав на подстанцию, мы еще долго всем рассказывали, что в нашей машине обитают и мыши, и змеи, и даже соратники – негры из Гвинеи… Во как! Целый зверинец. И все в одной машине скорой.
Сто таблеток коринфара
На часах 22.30. Только что сдала полусуточную дневную смену.
Диспетчера на ночь поставили с классным доктором, знающим молодым парнем, давно работающим на скорой. Я радостная, держу в руках вызов в предвкушении крутой ночной смены и с мыслями: «Да мы всех просто залечим сегодня!».
Повод к вызову: «болит живот» у девочки 27 лет. Вызывает мама. В голове моей проносится: «наверняка гинекология или пищевая токсикоинфекция, лучше бы второе – поехали бы в инфекцию, по пути карточки бы дописали (смотрю доктор не успевает их строчить – целый ворох накопил), поболтали бы, музыку послушали бы, а может там банальный аппендицит…, тоже не плохо».
