Сведенные судьбой
Дорожка из гравия привела ее к гигантской статуе древнего речного бога – отца Темзы. Бородатая, крепкого сложения массивная фигура облокотилась о кусок скалы огромного размера и при этом в одной руке небрежно держала трезубец. Древний бог был абсолютно голым, если не считать шапочку, венчавшую макушку. Пандоре это показалось весьма глупым.
– Au naturel[1] на глазах у всех? – небрежно поинтересовалась она, проходя мимо. – Такое можно ожидать от классической греческой статуи, но для вас, сэр, это непростительно.
Пандора пошла дальше в направлении беседки, которую практически скрывала живая изгородь из тиса и обильно цветущих кустов роз. Сооружение без дверей, со стенами, доходящими до середины поддерживавших крышу колонн стояло на каменном фундаменте. Под крышей красовались витражи. Внутри с потолка свисала марокканская лампа – единственный источник света.
Поколебавшись, она все‑таки поднялась на две деревянные ступеньки и вошла в беседку. Из мебели здесь была только скамья, которую, судя по всему, привинтили болтами к ближайшим столбам.
Занявшись поисками серьги, Пандора постаралась, чтобы край платья не подметал грязный пол. На ней был самый лучший ее наряд – бальное платье из переливчатого шелка, который казался серебряным, если смотреть на него под одним углом, и лавандового цвета – если под другим. Спереди все было выполнено очень просто – лиф гладкий, тесно прилегающий, и низкий вырез. Сзади замысловато заложенные складки перетекали в каскады шелка, которые трепетали и мерцали во время ходьбы.
Сначала она перевернула подушки. Ничего. Потом забралась на сиденье, заглянула в щель между спинкой скамьи и стенкой и довольно усмехнулась, когда заметила сверкнувшую драгоценность. Та лежала на полу у самой стенки.
Теперь главное – как до нее добраться? Можно опуститься на колени и попытаться дотянуться до серьги, но тогда в зал она вернется грязная, как трубочист. Деревянную спинку украшала резьба в виде растительного орнамента с причудливыми завитушками. Ажур был воздушным, имел прорези довольно большого размера, и сквозь них можно было свободно просунуть руку. Пандора стянула перчатки, потом, решительно подобрав юбки, встала коленями на скамью и сунула руку в отверстие почти до локтя, но не смогла дотянуться кончиками пальцев до пола.
Привалившись к спинке, попыталась просунуть голову вслед за рукой и почувствовала, как зацепилась волосами за спиральку орнамента. На полу что‑то звякнуло – это выпала шпилька из прически.
– Да провались ты! – выругалась она, но ей все‑таки удалось пролезть головой в прорезь, тут же нащупать серьгу и зажать между пальцами.
Однако торжествовать было рано: когда Пандора попыталась освободить голову и плечо, резная спинка превратилась в акульи челюсти и не выпустила ее. Пандора сделала резкое движение назад и ощутила, как платье за что‑то зацепилось и на нем поехали швы. Она застыла. В платье с прорехами вернуться в зал? Об этом не могло быть и речи.
Пандора вытянулась и постаралась дотянуться свободной рукой до спины, чтобы освободить платье, но снова остановилась, потому что услышала, как тончайший шелк начал рваться. Она решила немного продвинуться вперед, а затем попыталась отступить назад уже под другим углом. Но от этого ее ловушка стала еще безжалостнее, зубчатые края резного дерева впились в кожу. После минутной борьбы с деревянной спинкой Пандора затихла: стояла на коленях без движения и тяжело дышала.
– Я не застряла, – пробормотала она себе под нос. – Этого не может быть. – Еще раз выгнулась всем телом. – О господи! Все‑таки застряла. Застряла! Черт, черт, черт!
Если ее найдут в таком положении, то насмешки ей обеспечены. Ужас в том, что это отразится на семье: родных тоже начнут высмеивать. Нынешний сезон Кассандры превратится в катастрофу. Это было неприемлемо.
В отчаянии, в полном разочаровании, Пандора попыталась вспомнить самое грубое выражение из тех, что знала.
– Вот дерьмо!
В следующий момент ею овладел смертельный ужас, потому что она услышала мужское покашливание.
Это лакей? Садовник? «Пожалуйста, миленький Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы это был не кто‑нибудь из гостей!»
Донесся звук шагов, мужчина поднялся в беседку и произнес:
– Кажется, вы испытываете какие‑то трудности с этой скамьей. Как правило, я не советую неосмотрительно пользоваться незнакомой мебелью, чтобы избежать подобных проблем. – В его голосе звучали холодные темные обертоны, что сразу успокаивающе подействовало на несчастную. От облегчения по обнаженной коже побежали мурашки.
– Уверена, вид у меня забавный, – осторожно начала Пандора, вытягиваясь, чтобы краем глаза увидеть, кто это. Мужчина был одет во фрак. Значит, гость.
– Совершенно нет. Почему меня должен забавлять вид молодой женщины, позирующей вверх тормашками на предмете мебели.
– Я не позирую. Просто мое платье зацепилось за какую‑то виньетку. Буду вам весьма признательна, если вы поможете мне освободиться.
– От платья или от скамьи? – заинтересовался незнакомец.
– От скамьи, – раздраженно ответила Пандора. – Я запуталась в этих проклятых… – Ненадолго умолкла девушка, придумывая, как бы назвать эти тщательно вырезанные деревянные элементы декора. – …завигрушках, – договорила она наконец.
– Спиралях аканта, – одновременно с ней произнес мужчина и спустя секунду, безучастно спросил: – Как вы их назвали?
– Неважно! – недовольно сказала она. – У меня дурацкая привычка придумывать новые слова, и я не собираюсь делать их достоянием общественности.
– Почему нет?
– Люди подумают, что я странная.
Его тихий смех пробудил ощущение щекотки у нее в животе.
– В данную минуту, дорогая, придумывание неологизмов – наименьшая ваша проблема.
Пандора захлопала глазами и напряглась, когда он опустился на сиденье рядом. Мужчина устроился достаточно близко, чтобы она ощутила его аромат – смолистый, может, можжевеловый, а поверх него чистый, холодный, слегка земляной запах. От него пахло лесом.
– Вы собираетесь мне помочь? – спросила Пандора.
– Может быть. Если сначала расскажете, как занесло вас в эту беседку.
– Вам важно это знать?
– Важно, – заверил он ее.
Пандора насупилась:
– Мне нужно было кое‑что достать.
[1] Здесь: в натуральном виде (фр.).
