Сводный брат моего отца

Яна

Проглотила пилюли, и уже минут через десять заторможенность стала отпускать. На ее место пришел страх. Со второй попытки мне удалось встать на ноги. Пошатываясь, подошла к окну, чтобы попробовать понять, куда я попала. Оперлась ладонями на высокий подоконник, прижалась лбом к прохладному стеклу и замерла в шоке, рассматривая шумный Нью‑Йорк.

 

Здесь я была с отцом несколько раз, потому легко узнала этот город. В средней школе даже мечтала перебраться сюда на постоянное место жительства, но весь бизнес отца сосредоточен в России. Здесь только партнеры. Ему невыгодно было переезжать, а я нашла другую мечту и позабыла, как мне нравится шумный, постоянно двигающийся мегаполис.

 

В других обстоятельствах я бы точно обрадовалась, но сейчас в висках стучит вопрос: как я здесь оказалась? Кто меня заберет? Где мой отец?

 

– Надо позвонить, – прошептала, сглотнув липкий ком в горле. – Просто позвонить и все встанет на свои места, – шарю рукой под подушкой, в тумбочке, даже под кроватью.

Ни мобильного, ни документов, ни моих вещей. Стало дурно.

 

Я опустилась на матрас, закрыла руками горящее лицо. Просто дышу, отгоняя панику.

 

В палату вошла женщина средних лет. Тоже в белом халате. На подносе еда и снова таблетки. Я не хочу пить таблетки. Мне нужен телефон.

 

– Где я могу позвонить? – обратилась к медицинской сестре.

– Вам нельзя, – она покачала головой.

– Что значит «нельзя»?! Подождите! – поймала ее за руку, когда та собралась уйти. – Вы не понимаете, – хотела сказать про похищение, но это даже в голове прозвучало странно. – Мне очень нужно. Я волнуюсь за отца.

– Нельзя, – она отцепила мои пальцы от своего рукава. – Выпейте лекарство и поешьте.

– Почему мне нельзя позвонить?! – срываюсь в слезы отчаяния. – Вызовите тогда полицию!

– Мужчина, который вас привез, объяснит сам. Успокойтесь, Яна. Здесь вам ничего не угрожает. – Она тепло улыбнулась и быстро ушла заниматься своими делами.

 

Я рванула за ней в коридор, ударилась в твердое мужское тело, преградившее мне дорогу. Высокий мужчина с типичной внешностью качка из передач про единоборства. Лысая голова украшена татуировкой, в ухе серьга, в глазах насмешка.

 

– Яна Ивановна, – пробасил мужчина на родном языке. – Вернитесь в палату. – Он сделал шаг, буквально внося меня своим телом в комнату моего заточения. Иначе это просто не назовешь.

– Мне нужно позвонить, – умоляюще смотрю на него, интуитивно не чувствуя опасности. В охране отца много таких ребят. В основном добрые и отзывчивые ко мне. Может, и он оттуда? – Пожалуйста, – коснулась его огромной ладони. – Или хотя бы объясните, что происходит. Где папа? Я ведь помню, как он доставал меня из машины похитителей. Мне не могло привидеться все это! Просто не могло!

– Ваш отец остался в России, – ответил мужчина. – Звонить ему нельзя. Пока не приедет Лука, вам запрещено связываться с кем‑то и выходить из палаты.

– Кто он? – обессиленно опустилась на кровать.

– Ваше спасение, – усмехнулся мой охранник. – Отдыхайте.

 

Мужчина тоже ушел, оставив после себя еще больше вопросов.

 

Расчесав пальцами волосы, заплела их в небрежную косу, влезла с ногами на подоконник и уставилась в окно. Отсюда нет выхода. Остается лишь ждать и не утонуть в приступах паники, пока не придет тот, кто сможет все разъяснить.

 

Глава 5. Ненавижу быть сентиментальным

 

Лука

«Такая хрупкая» – эта мысль засела в голове, и даже высокая скорость любимого байка, петляющего в рядах машин, не помогает ее выветрить. Ненавижу быть сентиментальным, но тепло ее тела всколыхнуло старые воспоминания, от которых я бежал долгих тринадцать лет.

 

В моей памяти Яне два годика. Она крохотным рыжим карапузом носилась по квартире наших с Иваном родителей, а Даяна звонко смеялась, глядя на дочь. Не хочу думать, что согласился охранять девчонку из‑за нее. Даяны больше нет, и в этом брат обвинил меня, подставил под удар, избавился, закрыл на три года за решетку, закопав пустой гроб под куском гранита с нацарапанным именем жены. Он не стал ее искать. Он запретил о ней говорить. Так все удобно тогда сложилось.

 

– Пошел на хуй, – показал средний палец дебилу, решившему открыть водительскую дверь, стоя в пробке. Меня спасли лишь хорошая реакция и отличные тормоза на мотоцикле. – Сука… ты совсем дебил?! – несет меня.

 

Я шлемом сбиваю ему зеркало, надеясь, что сейчас он кинется в драку. Но чуда не свершилось. Трусливый придурок быстро поднял стекло и оттуда счастливо улыбнулся. Шарахнув шлемом еще и по стеклу, поднял уложенный на тротуар черный Дукати и рванул с места под недовольные сигналы клаксонов четырёхколёсных «друзей».

 

Больше никаких воспоминаний! Только работа. Остановился у неприметной металлической двери, байк отогнал глубже в подворотню, пару раз стукнул по металлу, чтобы меня впустили.

 

Закрытый бойцовский клуб в будние дни превращается в спортивный зал для своих. Можно неплохо размяться, укрепить навыки в спаррингах с сильным противником. Мне сейчас жизненно необходимо сбросить куда‑то пар, иначе взорвусь.