Таежное смятение чувств. III. Полет
Повернувшись всем телом к сжавшейся в уголочке женщине, Волошин дотронулся до ее плеча рукой, негромко проговорил:
– Ну, расскажи‑ка мне, Машенька, как сейчас поживают твои рукокрылые подопечные…
– Нормально они сейчас поживают, – пожала Мария неопределенно плечами. – Где же твои длинные кудри, Серж?
– Да, – махнул Волошин беззаботной рукой. – Как вернулся я из отпуска, состриг. Меня переводили на партийную работу, пришлось соответствовать духу времени. А как ты…
Вглядевшись в его ставшее почти неузнаваемым лицо, Мария с грустью в голосе поведала о том, что уже несколько месяцев сидит без работы, была вынуждена устроиться в дом к первому секретарю Ленинского райкома партии в смутной надежде на то, что сможет через Наумова вернуться в свой родной институт. Ей обещали, но не особо твердо, что когда‑нибудь, может быть…
– Сегодня же возьми расчет. Забери все свои вещи и перебирайся ко мне. Работу тебе мы найдем! – заявил Волошин со всей твердостью в хорошо поставленном руководящем голосе.
– Серж, ты меня не так понял! – покачала головой Мария. – Мне необходима моя настоящая работа, а не временное убежище! И у меня есть дочь‑подросток! Сразу предупрежу тебя, что ребенок весьма проблемный! Давно стоит мое чадо на учете в детской комнате милиции. Пока я занималась своими рукокрылыми, дочь я свою полностью упустила!
– Сколько ей лет? – поинтересовался Волошин.
В душе он желал услышать от Маши совсем другое, но услышал то, что ему не особо хотелось услышать.
– Четырнадцать! – выдохнула Мария.
– Хочешь сказать, Маша, что это мой ребенок? – прищурился Волошин, испытывая ее, хотя он прекрасно знал, что девочка Марии ни в коем случае быть его дочерью не могла.
Он слишком хорошо помнил перипетии той самой ночи, когда подрядился быть проводником у одной молодой особы. Отцом ее ребенка мог стать один из братьев его жены Марьям.
– Да я полгода до тебя, Серж, ни с кем не спала! – вскинулся обиженный женский подбородок. – И потом я до себя больше никого не допускала! Я уверена на все сто!
– Я верю тебе, Машенька! – произнес Волошин с особой теплотой в голосе. – Мне хочется посмотреть на мою дочь!
На женское лицо легла тень мучительного сомнения. Не знала Маша Смирнова, обрадует ли Сержа то, что он увидит. Она и сама временами не могла понять, на кого именно была похожа ее Иринка. Иногда ей казалось, что ее девочка почему‑то сильно напоминает ей жену проводника Марьям, и именно это самое обстоятельство никак не поддавалось разумному объяснению…
Девочка проснулась, посмотрела на настенные часики с кукушкой. Пошел десятый час, значит, бабка уже уперлась на рынок торговать всякой никому не нужной дребеденью.
– Достала уже ваша нищета! – глянула девчонка с ненавистью на окружающую ее убогую обстановку. – Папаша, сволочь такая, заделал ребенка моей мамке и трусливо сбежал!
Вздохнув и соскочив с кровати, ребенок на ходу напялил на себя старенькую футболку и коротковатые для его роста штанишки. Совершенный девчонкой поход‑набег в доисторический холодильник положительных эмоций ей не доставил, так как обозрение пустых полок холодильной камеры и толстенного слоя льда в морозильном отделении наличие съестных припасов не обнаружило, кроме заплесневелого кусочка плавленого сыра «Дружба» и остатков прокисшего молока в литровой бутылке.
– Приплыли! – толкнула девчонка с силой дверцу вперед. – Даже пожрать ничего мне бабка не оставила! Грымза ворчливая! Сука старая! Только о себе и думает! Мать вкалывает, а эта баба‑яга все на свою выпивку тратит. Совсем выжила из ума! Скоро все уже из дома вынесет и за жалкие гроши продаст!
Выскользнув из убогой квартиры, подросток спустился во двор и, оглянувшись, быстренько обогнул пятиэтажку из красного кирпича и подошел к ржавой и давно не крашенной пожарной лестнице. С тыльной стороны дома, очень плотно примыкавшего к соседней пятиэтажке, обычно в это время никого не было.
Да и что, собственно, было делать там нормальным людям, если в узеньком проеме между двумя кирпичными стенами постоянно страшно дуло, сквозило, как в аэродинамической трубе.
– Ого! – поежилась девочка. – Ураган в пять баллов! Эй, там, на мачте! Смотреть в оба и не зевать!
Надвинув на глаза кепку, накинув на плечики старенький, весь в потертостях серовато‑бурый плащ, девчонка встала на специально выложенные в этом месте кирпичики, подпрыгнула и уцепилась за самую нижнюю перекладину. Легко и ловко подтянувшись, гибкая и верткая бестия дотянулась до второй перемычки, качнувшись, зацепилась ногами за первую перекладину, в одно мгновение ока, быстро перебирая руками, оказалась на уровне третьего этажа. Снова тщательно оглядев всю прилегающую и просматривающуюся с ее высоты местность, проказница потянулась влево, уцепилась рукой за перила, быстрой тенью перепрыгнула на близко примыкающий к пожарной лестнице небольшой балкон. Дверь в комнату, как и всегда, оказалась не запертой. Хозяева хаты даже не подозревали о том, что на их балкон можно довольно легко проникнуть, пребывали в полной беспечности, чем и воспользовалась девчонка.
– Ну, и здравствуй, дом, богатый и гостеприимный! – поклонилась она церемонно. – Соскучился, поди, по мне? – высветилась на ее личике довольная и торжествующая улыбка.
Столь нетривиальным образом одна маленькая бестия залезала на чужой балкон и посещала соседскую квартиру далеко не в первый раз. С хозяевами шикарно обставленной квартирки они давно были соседями по одной лестничной площадке, а потому девчонка все знала про обитателей сказочных хором.
– Вот я и пришла, пока твои на отработке…
Нелюдимый дядя Сева работал дежурным начальником смены в большущем гастрономе, а более общительная с людьми тетенька Полина устроилась там же, сидела на кассе.
Жившие в относительном достатке соседи двенадцать дней с открытия гастронома и до его закрытия проводили в магазине, потом они двенадцать суток отдыхали, торчали целыми днями дома, и тогда у бедного ребенка наступали постные дни.
– И что нам птица счастья послала сегодня? – подошла девчонка и открыла дверцу новенького холодильника «ЗИЛ».
От увиденного на буквально ломившихся полках съедобного изобилия у ребенка даже захватило дух. Должно быть, накануне торгаши вынесли из своего чудо‑магазина половину имеющихся в закромах продуктов, запаслись впрок.
– В нашем деле тут, – отрезала аккуратно маленькая проказница две сочные сардельки, – главное, чтобы не попутали!
А чтобы не повязали, не следовало оставлять за собой следы пребывания в соседской квартире, иначе эти места обетованные можно было быстро поменять и на места не столь отдаленные, как у них в народе многозначительно и с усмешкой говорят.
