Тайна старой усадьбы
Анатолий Иванович Резников появился в Озерске недавно, то ли в конце зимы, то ли в самом начале марта. Просто приехал и устроился на работу в Дом пионеров – вести фотокружок и еще на полставки – ночным сторожем. Молодой двадцатишестилетний красавец‑брюнет с загадочно‑туманным взором сразу же привлек к себе внимание всей девичьей части Озерска.
Еще бы – холостой мужчина, да еще с налетом некоей загадочности и тайны. Какой черт принес его в эти края?
Всегда чисто выбритый, пахнущий дорогим одеколоном, Анатолий Иванович (для друзей и начальства просто Толик), даже приехав в провинцию, одевался изысканно и со вкусом. Кремовый заграничный пиджак, темные зауженные брюки, штиблеты с длинными носами и светлый супермодный свитер‑водолазка! Да уж, это вам не доморощенный стиляга Алекс, пополнявший свой гардероб у знакомой портнихи. Здесь сразу же угадывался утонченно‑шикарный фирменный стиль…
И что такой человек потерял здесь, в Озерске? Откуда он приехал, зачем, почему? Над этими вопросами сломала голову не одна девчонка… коих новый кружковод отнюдь не чурался, но и головы не терял.
В конце концов через отдел кадров и директора, а кое‑что Толик и сам рассказал, выяснилось: Резников приехал из Тарту, что в Эстонии, собственно, не так уж и далеко, почти рядом. Просто сбежал от нелюбимой жены, с которой развелся, но, как оказалось, зря! Некая загадочная возлюбленная – не жена, другая – бросила Толика ради красивой жизни, выйдя замуж за капитана торгового судна (более осведомленные говорили – за первого секретаря местного райкома партии). Как бы то ни было, несчастный молодой человек вынужден был уволиться с работы и переехать… в Озерск, потому как его бабушка или мать были отсюда родом.
– А вообще, я и рыбалку люблю, и природу фотографировать, – сразу же пояснил он директору. – А места здесь у вас – красивейшие. Да и, скорее всего, ненадолго я к вам – год‑другой… Хотя, если вдруг встречу свою судьбу, кто его знает?
Директор Озерского Дома пионеров и школьников Аркадий Ильич Говоров новому сотруднику очень обрадовался: должность надо было закрыть срочно, до конца первого квартала, иначе в гороно грозились срезать ставку. Так что нового кружковода Говорову послал сам господь бог… в лице начальника отела кадров местного горисполкома товарища Раскатова, а вот кто попросил его? Как понял Аркадий Ильич из телефонного разговора – какой‑то старый знакомый, профессор из Тарту… Ну, профессор так профессор, да кто бы ни попросил – как раз все сошлось! Бежавший от жизненных неурядиц Анатолий Резников нашел на какое‑то время приют для своей мятущейся души, а директор Дома пионеров закрыл горящую ставку новым сотрудником.
– Ну что ж, Анатолий Иваныч, хоть на какой‑то срок… благодарю за откровенность. Да в иное, честно говоря, и не поверил бы… У вас образование какое?
– Четвертый курс Института культуры… Академический отпуск…
– Ага… Очень хорошо – незаконченное высшее. Только вот, Анатолий Иваныч, с зарплатой у нас, сами понимаете… Ставка кружковода – семьдесят три рубля. Правда, есть еще возможность на полставки подработать ночным сторожем…
– Отлично! – Новый кружковод выглядел вполне довольным. – Так и сделаем. Да, я еще публикую свои фотографии в журнале «Советское фото». Неплохо платят.
– Да? Вот не знал…
Так и появилось в Озерске новое лицо, на женский вкус – довольно‑таки симпатичное. С подачи директора новый кружковод без особого труда получил комнату в двухэтажном деревянном доме в самом начале улицы Школьной. Комната, конечно, требовала ремонта, как и сам дом, но это уже не так важно, главное – свое жилье!
Трудился Анатолий Иванович вполне добросовестно, группы набрал быстро и даже инициировал покупку новых фотоаппаратов для своего кружка. Лично ходил в исполком и выбил деньги, на которые и были приобретены четыре фотоаппарата марки «ФЭД‑3» с объективами «Индустар», автоспуском и оптическим видоискателем с дальномером. Да уж, «ФЭД» – это вам не какой‑нибудь там «Любитель» или «Школьник» – вещь серьезная!
Миновав клуб, выстроенный на пригорке сразу за стадионом уже после войны пленными немцами, девчонки обогнули песчаный карьер, немного прошли лесом и, свернув на Школьную улицу, выбрались к Дому пионеров. Не по‑деревенски длинное здание, обшитое досками, с высоким крыльцом и большими светлыми окнами, располагалось на самой окраине городка, невдалеке от автобусной остановки, разрисованной местной шпаной разными непотребностями, словно какая‑нибудь доисторическая пещера! Костер жгли, вино пили, заодно углем рисовали да писали разные мерзости – неандертальцы, что уж поделать. Участковый Дорожкин их гонял, но так, время от времени – ему куда более важных дел хватало. А народ жаловался – мол, с такими‑то пещерными остановками мы никогда коммунизм не построим. Так ведь и не обещал никто коммунизм в ближайшем обозримом будущем! Это раньше обещали, когда волюнтаризм был.
– О! – Оглянувшись на остановочную будку, Катя скривила губы и фыркнула, оценив надписи и рисунки. – «Катька дура» – это не про меня. Я ведь умная.
– Ой, опять про Бальзака… И рисунки все те же – одна похабщина, – поддакнула Колесникова. – Не лень же такое малевать? Участковый‑то твой куда смотрит?
– И не мой он вовсе. – Поправив косу, Катерина махнула рукой.
Позади послышался рев мотоцикла. Судя по звуку, мотоцикл был тяжелый, не какой‑нибудь там «Ковровец», возможно, с коляской даже… Трофейный немецкий «БМВ»…
Девушки обернулись. Из‑за поворота выскочил милицейский «М‑62», синий, с красной полосой на коляске. Выскочил и тут же затормозил, подняв тучу пыли. Подружки закашлялись.
– Здорово, девчонки! – заглушив двигатель, во весь рот улыбнулся мотоциклист, худенький симпатичный парень в расстегнутом синем кителе с погонами лейтенанта милиции и форменных галифе – участковый уполномоченный Дорожкин.
Подружки переглянулись – вот ведь, ну надо же – только вспомнили…
– Здравствуйте, Игорь… Яковлевич…
– А с остановкой я разберусь, разберусь, вычислю гадов!
Судя по этой фразе, участковый умел читать мысли!
– Вы велосипедистов тут по пути не видели?
– Не, не видели. А что?
– Да так, – погладив руль, тяжко вздохнул лейтенант. – Опять кражи пошли. И главное, воруют‑то всякую дрянь и – друг у дружки. Потом друг на друга же и жалуются. У вас, кстати, тоже велики есть? Так что смотрите.
– Ну, у нас не дрянь, – обиженно прищурилась Катя. – У нас нормальные.
– Все равно внимательней будьте, где попало не оставляйте…
Налетевший ветер растрепал светлую челку лейтенанта, форменная, с красным околышем, фуражка, как всегда, валялась в коляске.
– Что, в студию не ходите больше? – искоса взглянув на Катерину, поинтересовался Дорожкин. – Сергей спрашивал.
