Тайны древних свитков
имеете в виду любовниц? – Анна Павловна в подтверждение своей догадки вопросительно взглянула на майора.
Комаров кивнул ей.
– Я это вполне допускаю. Вы же знаете, что у нынешних бизнесменов с седеющей головой, как правило, водятся любовницы, и даже не по одной. Грешил этим и дядя Юра. Оксана с Дашей не раз рассказывали мне о семейных скандалах между родителями, происходящих именно на этой почве, а вот серьезные основания были у этих скандалов или нет, сказать не могу.
– Ну, что ж, придется это взять на заметку.
–Неужели Вы думаете, нечто подобное может быть делом рук какой‑то любовницы?
– Вполне допускаю.
– Бред! Зачем же ей тогда понадобилось расправляться и с дядей Юрой? И потом, каким образом она смогла бы все это проделать?
– По поводу смерти Вашего дяди, на этот счет, можно выдвинуть много версий. Первое – любовница могла с ним расправиться из мести, если он, скажем, ее отверг. Второе! Как знать, куда зашли их отношения? Может, они на пару решили расправиться с семьей Юрия Владимировича, а после такого решения, Ваш дядя, пребывая в состоянии страха и наступившего раскаяния, отравился?
Анна Павловна возмутилась.
– Какая пошлость! Не смейте даже думать о нем так! Дядя Юра был порядочным человеком, и я не позволю Вам его оскорблять такими подозрениями. Он…. он никогда не замыслил бы расправу со своими близкими! И вообще, это полная чушь! Дашка‑то все равно осталась жива! Тьфу! Да что ж я несу‑то, господи!
Анна Павловна, в отчаянии заломив руки, заплакала.
Майор налил ей воды и участливо похлопав по плечу, поднес стакан.
– Выпейте, Анна Павловна. И не обижайтесь на меня. Работа у меня такая, всех подозревать. Да и зачерствел я на ней порядком, чего уж там!
Молодая женщина нервно развернула зажатый в руке платок и принялась вытирать мокрое лицо, молча принимая извинения майора.
– Постарайтесь успокоиться, Анна Павловна. И, думаю, на этом мы прервем нашу беседу. Как Вы посмотрите на то, если я предложу Вам съездить в квартиру Заневских?
– Сейчас? Зачем?
– Если все же имела место кража, Вы, возможно, определите, что пропало из квартиры.
– Да разве я смогу? Заневские хоть и были моими близкими родственниками, но пропажу в квартире могут определить только сами хозяева, Вы ж понимаете!
Согласен. Но вдруг пропало нечто такое, на что Вы постоянно натыкались глазами и знали, где это находится? Например, какие‑то ценные предметы искусства или дорогая аппаратура?
Анна Павловна на это тяжко вздохнула.
– Сейчас? Туда? Мне очень страшно и…
– Очень надо, Анна Павловна. Да если и не сейчас, так позже, а зачем Вам приезжать второй раз? Может, собраться с духом и закончить с этим сегодня?
–Хорошо! Я поеду!
Майор тут же созвонился с дежурным сержантом и распорядился, чтобы ему подготовили машину. Он помог Макаровой подняться, и они направились к выходу. Возле входа на лавочке сидел молодой мужчина. Увидев выходящую женщину, он поднялся и направился ей навстречу.
– Володя, поезжай один – сказала ему Макарова. – Я еще задержусь. А домой меня обещал майор доставить.
По мере приближения к дому Заневских молодую женщину все больше охватывало волнение. Когда они приблизились к двери, Анна Павловна пошатнулась. Лицо ее сделалось мертвенно‑бледным. Она вцепилась в рукав майору.
– Мне страшно подумать, что я сейчас войду туда, где совершился весь этот ужас!
– Да, не волнуйтесь Вы так, Анна Павловна – поддержал ее Комаров. – Я Вас прекрасно понимаю, но там уже от этого страшного зрелища не осталось никаких следов. А потому, я очень прошу Вас сосредоточиться, чтобы внимательно, с полной ясностью ума, осмотреть все вокруг, и, тем самым, помочь следствию. И потом, чем быстрей Вы сможете взять себя в руки и сосредоточиться, тем быстрей оттуда выйдите, ведь так?
– Хорошо! Я готова. – Кивнула Анна Павловна, отпустив руку майора.
Глубоко вздохнув, она решительно переступила знакомый порог.
Побродив по комнатам в сопровождении майора, родственница покойных сообщила, что никакой пропажи не обнаружила, после чего они направились в столовую. Осмотревшись, Анна Павловна разочарованно развела руками.
– Здесь, кажется, тоже все на месте, Но, может, преступники, наоборот, искали то, что было спрятано, то, чего вот так сразу и не определишь? – С надеждой спросила она у майора, никак не желая верить в версию самоубийства своих родственников.
– Вполне возможно, Анна Павловна, вполне возможно.
Женщина еще раз окинула взглядом столовую.
– Ну, надо же! – воскликнула она. – Похоже после моего ухода картина снова упала.
– Что? – не понял Комаров.
– Да это я так, про картину. Мне бросилось в глаза, что она криво висит, вот я и заметила это вслух.
– А, что тут не так?
– Дело в том, что после того, как картина рухнула, Юрий Владимирович вышел из‑за стола и снова повесил ее на место. Причем, повесил ровно. Даже рамку подвигал из стороны в сторону, так, чтобы ее края были параллельны вертикальным полоскам обоев.
А сейчас, посмотрите, картина висит криво. Она сильно наклонена вправо и никакой симметрии с обоями не наблюдается.
– Нет! Симметрии нет! А, почему картина вообще упала?
– Не знаю. Мы и сами удивились. Юрий Владимирович после осмотра, сказал, что шуруп, на котором она висела, очень надежен, да и с тесемкой было все в порядке.
Комаров подошел к картине.
– Странно.
Он снял ее и внимательно осмотрев места крепления, убедился, что с этим и впрямь все в порядке. – И толстый шуруп с круглой гладкой головкой и шелковая тесьма были абсолютно надежны.
– Странно!
Он принялся обследовать картину со всех сторон, не задавая при этом никаких вопросов, смотрящей на него свидетельнице. Верхняя, горизонтальная сторона рамки привлекла его внимание. Она, в отличии от трех остальных, с одного края не имела двух заклепок, прижимающих ее к холсту, и отходила от него настолько, что майор свободно просунул туда два пальца.
