Те, что придут

Согласно официальной версии изначальной целью было проведение масштабной полицейской операции с целью уничтожения крупной банды контрабандистов и бутлегеров, обосновавшейся на местной золотоочистной фабрике. Когда силы Бюро расследований и местной полиции столкнулись со значительным, намного превосходящим любые ожидания сопротивлением, в частности, оказалось, что фабрика укреплена как настоящая крепость, властям пришлось вызвать на подмогу вначале Национальную гвардию, затем армию, а еще позже, когда оказалось, что ситуация совершенно вышла из‑под всякого контроля, включить в зону проведения операции еще и береговые воды, задействовав флот и морскую пехоту. Даже при самом поверхностном анализе, подобная версия представлялась, мягко говоря, крайне сомнительной.

Кроме того, возникла еще одна проблема: быстро обнаружилось, что подчерпнуть информацию об этих событиях уже почти десятилетней давности можно было только из весьма ограниченного количества открытых источников, в основном из подшивок нескольких местных газет, причем номера за первую половину 1928 года, в которых, по идее, и должно было наиболее полно освещаться все произошедшее, мистическим образом исчезли из всех крупных публичных библиотек Массачусетса. Что же касается крупных изданий федерального значения, то все они с завидным единодушием эту историю дружно проигнорировали, что для Америки с её болезненной тягой к публичным скандалам и сенсациям, было совсем уже странно.

Еще более странным оказалось то, что ни одному из прогерманских осведомителей, которых у Рейха к тому времени на Атлантическом побережье имелось уже относительно немало, не удалось даже близко подойти даже к полицейским архивам, не говоря уже о ФБР или армии – охранялось все так, что мог бы позавидовать форт Нокс. Обычно у американцев в таких делах присутствовала характерная для них расхлябанность, особого порядка не наблюдалось, и, при соответствующем умении и подходе, вполне можно было засунуть нос даже в канцелярию Белого дома. Правда, в последние годы Гувер начал очень жестко закручивать гайки, но, все‑таки, с настолько глухой, совершенно непрошибаемой стеной, любая попытка проникнуть сквозь которую жестко подавлялась еще даже не успев толком оформиться, до сих пор сталкиваться еще не приходилось.

Но две истории, одна другой любопытнее, накопать все‑таки удалось и прямым следствием этого явилось то, что Иннсмутом внезапно активно заинтересовались в самых верхах. Во первых, согласно многочисленным слухам, правда, документально почти ничем не подтвержденным, так называемые «бутлегеры» из странного городка практиковали некий невероятно древний и столь же невероятно таинственный языческий культ, связанный с человеческими жертвоприношениями и прочими подобными вещами, причем, получали от этого не только глубокое моральное удовлетворение, но и самую настоящую практическую пользу – золотоочистное предприятие, якобы возникло там совсем не на пустом месте, золота в Иннсмуте было значительно больше чем просто много. А, во‑вторых, удалось совершенно точно установить, что информацию по Иннсмутскому инциденту собирает отнюдь не одна только германская военно‑морская разведка, а и еще много кто. В частности им очень сильно интересуются красные.

Вышеназванные факторы, особенно, конечно, второй, немедленно послужили детонатором – к делу привлекли всех, кого только можно и в средствах уже больше особо не ограничивали. Приносящий золото языческий культ безумно понравился лично самому Гиммлеру, который только что включил «Анэнербе» в состав СС и разобрался, наконец, с Виртом и его скучной академичностью, поставив вместо него жизнерадостного идиота Сиверса, пылающего энтузиазмом и готового взяться за что угодно, лишь бы рейхсфюрер был доволен.

Но результат остался прежним – никаких следов, ни малейших зацепок, ничего, что позволило бы определить, что же именно произошло в Иннсмуте тогда, десять лет назад и, самое главное, что же там происходит сейчас. Мало того, бесследно исчезли несколько опытных агентов, при этом было достоверно известно, что американские спецслужбы к этому прямого касательства не имеют – агенты не были расколоты и схвачены, они именно растворились без всякого следа.

Удача, по крайней мере, возможность хоть немного продвинуться вперед, пришла довольно неожиданно и опять со стороны моря – одному из германских резидентов, внедренных в Военно‑Морской архив в Вашингтоне, достаточно случайно удалось взглянуть на список экипажей одного из кораблей, участвовавших в Иннсмутской операции, мало того, выяснить, что сразу после событий зимы 28‑ого года, этот эсминец был исключен из списков флота, якобы потому, что во время учений сел на мель и получил повреждения, настолько серьезные, что стоимость ремонта была бы сравнима с постройкой нового корабля. Список был, разумеется, неполный, включал только небольшую часть орудийной прислуги, но зато достаточно подробный, с датами и местом рождения. Похоже, что в архиве этот документ задержался по чистой случайности, даже, наверное, халатности – все остальное явно было тщательно изъято и, скорее всего, уничтожено. Германскому агенту удалось скопировать несколько имен, после чего было принято решение постараться разыскать этих людей.

Это оказалось более чем непросто, здесь тоже явно кто‑то очень сильно постарался упрятать все концы глубоко под воду, но одного из тех моряков, некоего Уильяма МакГилти, 36‑и лет от роду, все‑таки удалось найти в одном из пригородов Нового Орлеана, штат Флорида, где тот жил в одиночестве, постоянно меняя съемные квартиры и перебиваясь разного рода случайными заработками. Согласно архивному списку в 1928‑ом году он носил гордое звание матроса первого класса Военно‑Морского Флота США и служил помощником комендора 102‑мм орудия.

Несмотря на все свои финансовые трудности, мистер МакГилти категорически не пожелал идти на контакт: когда германский агент, разумеется, не называя себя и представившись скучающим любителем таинственных историй, попытался разговорить его и предложил более чем щедрое вознаграждение за подробный рассказ о тех, казалось бы, давно уже полузабытых событиях, МакГилти вначале попросту пришел в ярость и послал его, затем же, когда агент начал настаивать, сломал последнему челюсть, пообещав совсем проломить голову, в случае если тот не оставит его в покое. После было еще несколько попыток установить с ним дружеские отношения и попробовать втереться в доверие, но все они раз за разом заканчивались провалом.

Когда сведения об этом дошли сначала до начальства Специального Управления 4, а затем и до самых верхних эшелонов, там, практически сразу было принято более чем радикальное и даже где‑то иррациональное решение – насильственным образом переправить мистера МакГилти в Германию, где можно будет поговорить с ним по душам уже никого не стесняясь и вытащить из упрямого американца все что он знает. По слухам, которые Оберхайзеру никто не смог ни толком подтвердить, ни опровергнуть, на столь резком и неожиданном вердикте настоял лично сам рейхсфюрер, а то, даже, и кое‑кто повыше.

На деле операция оказалось куда проще, чем её представляли изначально – за МакГилти, похоже, не присматривала ни одна из американских спецслужб и, если когда‑то, в те времена, когда жгли все связанные с Иннсмутом архивы и подчищали следы, ФБР и держало его под колпаком, то сейчас он явно был уже никому не нужен. Поэтому, когда ему вкололи лошадиную дозу морфия и отвезли в нью‑йоркский порт, где как раз собирался отчаливать домой трансатлантический лайнер «Гамбург», ни с таможней, ни с паспортным контролем, где все уже было заранее схвачено и, самое главное, должным образом проплачено, не возникло никаких проблем. Очнулся мистер МакГилти уже на середине Атлантического океана, двигаясь по направлению к Старому свету на скорости более тридцати узлов.