Те, кого не было
– Я как‑то и не планировал, – говорит. – Думал к воде сходить.
Ну, все понятно. Что ему на мою дочу смотреть – только расстраиваться.
– Ты что это мне тут, рыдать надумала? – испугался он.
Я тоже удивилась. Ничего я не думала! Просто носом шмыгнула.
– Точно? – он сразу как будто выпрямился. – А то смотри мне.
– Так ты пойдешь?
Придется плакать, если надо. Мне к доче надо!
– Пойду!
Он правда согласился? Ну да, раз за курткой пошел. И какую‑то рас… отписку брать. Да, отписку. Что мы на обед не претендуем. Так он объяснил.
ПЕТРОВИЧ
Я, пока мы шли, чего только не передумал. Про эту ее дочу. И пока собирались, тоже думал. Про расписку вон забыл. И только на подходе к остановке вспомнил. Хотел обратно чесать, а Пална как завизжит: автобус, бежим скорее! А сама еле‑еле плетется. Пришлось мне бежать и ее за собой тянуть.
Я сначала за плечо взял, там, где куртка болтается. Три метра кое‑как отбуксирил. Нет, думаю, что я ее как мешок с картошкой волоку. Ну и плюнул на эти неудобства. Руку ей дал. Конечно, та еще сцена.
Ну а когда я с кем за руку ходил? Помирать будешь – не вспомнишь. Вот я и шагал. Морду по ходу дела корчил, чтобы она не подумала чего. Да и что ей там думать. Для нее это, может, нормальное явление – такая беспомощность. А мне отвечай. Я эту руку как взял – мушиную, – у меня аж занялось все.
Вроде кондрашки – один в один симптомы. Закололо так, что хоть вой. Думаю, сейчас крякну, что она тут со мной одна на мосту делать будет?
Но вроде отлегло.
Мы уже потом когда в автобус сели, я спросил:
– Замерзла?
Не буду же я вечно молчать.
А она вместо ответа бэмц – и сморщилась. Как тогда, в комнате! Ну вот что это, а? Зачем это? Слова не скажи – сразу психи. Нет, я с ней точно не справлюсь.
А она мне вдруг – тоненько так:
– Спасибо. Мне тепло.
И снова – бэмц.
И тогда я понял, что это. И зачем это.
У нее так улыбка называется!
ТАИСИЯ ПАВЛОВНА
– Ну вот, пришли, – Я показала ему на здание, – Видишь окно?
– Какое? Их тут сто штук.
Бурчит. Значит, опять злится. Но я делаю вид, что не замечаю.
Меня так бабушка учила. Говорила, если не замечать людскую злость, она тебя никогда не коснется. Но руку я все равно забрала и в карман сунула. Жалко, конечно. С его рукой было хорошо. Спокойно.
– Вон то окно, второе справа! – я попробовала объяснить, что вижу. Ноу меня лево и право часто путаются. И он, кажется, еще больше разозлился.
– Долго мы тут будем торчать – сопли морозить?
Если бы знать. Мы же всегда с Лидочкой приходили. И она меня вела.
– Не знаю, – еле призналась я. – Я не знаю, куда идти.
Он так на меня посмотрел! Как на преступницу. Мне сразу в туалет захотелось.
– Ясно!
И пошагал к будке. Кажется, туда нам и надо. Или нет? Я кинулась за ним.
Из будки вышел охранник. Не Леня. Высокий такой.
– А где Леня? – тихо спросила я, добежав.
– Так обед у него, – охранник кивнул на здание, где доча живет. – Авы куда?
А я стою и чувствую – сейчас случится катастрофа.
– Мне в туалет надо, – говорю, ни на кого не глядя. – Очень.
Слышу, вздыхает кто‑то. Я хоть и не видела, но догадалась – кто.
– Начальник, пропусти, а? – попросил он. – Ну, сам понимаешь.
«Начальник» – это охранник – сказал:
– Идите! – и сразу ушел в будку. А мы в здание пошли. Побежали.
Тут из дверей вдруг Леня вышел. И как закричит:
– Тося!
А я ему:
– Не Тося я, сколько говорить. Мне это… надо… я спешу!
И мимо него – шмыг. Прямо по коридору, потом налево. Я от страха сразу дорогу вспомнила. Еле успела!
Потом, уже когда назад шла, их увидела.
– Вы на второй этаж когда подниметесь, – как будто объяснял руками Леня, – там справа сразу пост. Спросите – вам все покажут. Ну, бегите, – он снова махнул – куда‑то в сторону – и пошел.
И мы тоже пошли. Наверх.
ПЕТРОВИЧ
Я ее когда увидел через стекло – не поверил. Подумал с чего‑то – зря в уборную не зашел. Пална, ишь, продуманная оказалась.
Но если без шуток… Я до последнего не мог свести одно к одному в этой истории. Доча то, доча се. Я думал, это она про кошку так. Ну, про свинку, может. Какая еще может быть доча – в ее‑то почтенном возрасте. Максимум кукла. На медсестру с поста всю дорогу косился. Кошка эта у нее, что ли, живет? На работу с ней ходит?
– Вот, – Пална вдруг остановилась и кому‑то помахала. И медсестра остановилась:
– Пришли!
Симпатичная дылда. Зато я, по ее мнению, – не очень. Тут бы и дураку стало ясно – по улыбке, которой она меня наградила. Мисс Сострадание нашлась.
– Ну, показывай свою дочу! – я посмотрел через стекло, куда мы там пришли. И не понял.
Я так и сказал – вслух:
– Не понял. Это что?
