Темноволье

Без дела лежал я недолго – как‑то не до этого. Где‑то там тикающий таймер отныне не даст мне покоя. Первым делом я проверил статус питомца. Две трети жизни как не бывало, плюс он уменьшился в размерах процентов на сорок – его буквально кто‑то сожрал. Кто именно – выяснить не удалось даже после просмотра логов. Там упоминался монстр с прекрасным названием «??????». Ну да – я ведь его не опознал, и улетевшая вниз тварь осталась для меня загадкой.

Да и пофиг на текущий момент – лишь бы обратно не забралась. Оставалось уповать на быстрое течение и тупые мозги агрессора.

Следующее, что я сделал – проверил карту. В тюрьму я явился со всем своим набором «юного картографа», зная, что такое не забирают и не изучают. Такая информация относится к личным данным игрокам, а саму тюрьму – и еще немало особых мест Вальдиры – нанести на карты попросту невозможно. Они имеют специальную защиту – как и очень запутанная, по слухам, мрачная многоуровневая тюрьма Вальдиры. В том же гайде еще восторженно отзывались про тюремный остров к северу от Рогхальроума.

Карта была… почти пуста.

Вернее сказать, информации на ней хватало, но она была обрывочной из‑за той поспешности, с которой я миновал все уровни подземелий.

Заканчивалось все овалом – то место, где я сейчас находился. От этой площадки вниз тянулась прямая дорожка моего восхождения, а затем в сторону тянулась обрывочная недлинная линия – мой путь после падения в воду. Добравшись до конца линии, я начал «подниматься» по развертывающейся карте, пока мой палец не «добрался» до сплошного серого пятна. Так защищенная от искусства картографирования тюрьма выдала местоположение своих нижних уровней – а мне как раз к ним. Проблема была в том, что при падении я проносился «сквозь» полы и этажи напрямую. Тогда как для возвращения мне потребуется либо вновь стать «призраком» – причем летающим – либо же отыскать путь к нужному мне месту. И уложиться нужно в двое суток.

На этот и без того тревожный фон ложится полное отсутствие у меня снаряжения. Но при этом при мне мои навыки, моя магия, мой питомец и мой более чем бравый настрой. Мы не сдадимся!

– Мы не сдадимся, – повторил я, опуская ладонь на успокоившегося пета.

– Ур!

– Ур! – поддержал я его и перевалился на живот. – А пока ты уркаешь, твой хозяин попробует отыскать хоть что‑то полезное.

Начал я с осмотра пола вокруг себя. Все, что попадалось под руку, я наощупь оценивал, сортировал и раскладывал в разные стороны. Пару раз меня кто‑то тяпнул, и оба укуса были ядовитыми. Вряд ли бы меня это убило, но я предпочел воспользоваться заклинанием Малого Очищения. Ощупав все вокруг себя, я продвинулся на метр дальше и продолжил поиски и сортировку. Остановился я только минут через двадцать, посчитав, что находок достаточно для первого опыта. Сильный короткий удар руки об руку породил сноп полетевших вниз ярких искр. Неплохо! Опустив руки ниже, сделал еще несколько резких ударов, нагнувшись ниже, торопливо подул, раздувая затлевший мох. Вспыхнувшее пламя осветило мое улыбающееся лицо, колыхающуюся тушку слима и… бурые стены, что окружали нас с трех сторон.

Примерно как я и предполагал – мы оказались в пещерке. Хотя я думал, что она будет побольше в размерах. Потолок совсем низкий – в полный рост я стоять не могу нигде. А мне этого и не требуется. Подбросив в костерок пару веток потолще, еще три предмета я отложил в сторону – они оказались старыми плесневелыми костями. В свете поднявшегося огня я начал шустро обшаривать пещеру и вскоре обнаружил, что мы оказались в логове какого‑то хищника.

А вот это плохо. Раз это логово – хищник обязательно вернется домой.

Понял я это по страшноватым находкам – шесть черепов лежали на дне глубокой лужи. Два человеческих, один вроде как гномий, еще один некогда принадлежал полуорку, а оставшиеся два мне опознать не удалось. Но что‑то именно человекоподобное, а не звериное. Все черепа несли на себя многочисленные следы мелких, но острых клыков.

– Голлум! – пробулькал я, сидя на корточках и сжимая в руках человеческий череп. – Голлум!

Повеселившись, вернулся к важному делу обыска.

В той же луже нашлись ребра, куски позвоночников, ржавые куски распадающегося металла, тяжеловатые комки бурой грязи, обрывки гнилых кожаных ремней, ременная пряжка на сотый уровень и с десяток медных и серебряных монет. Следующие находки заставили меня оживиться куда сильнее – малое зелье маны, неопознанный, вроде как медный позеленелый амулет, медный перстень и… стальная двузубая рыбная вилка.

Все предметы я оттащил к костерку, мимоходом подбросив в него еще несколько сломанных палок, а рядом разложив спутанные плети водорослей, пучки мха и еще какую‑то почернелую растительность. Часть этой массы, сплошь кишащую белесыми червями и желтыми мелкоуровневыми жуками, я бросил прямо на Ползуна – ужин в больничную постель. Слим довольно заурчал и принялся поглощать трапезу. Я ненадолго засмотрелся, глядя как внутри красноватой слизи буквально тают дергающиеся черви… но вовремя опомнился и продолжил обыск пещеры. При этом я делал короткие паузы для освежения своих воспоминаний про выживание в катакомбах, одновременно выведя на край экрана выписки из трудов Осеннего Призрака. Вот уж точно поразительный зигзаг судьбы – читая увлекательнейший роман о его тропической одиссее я и подумать не мог, что почерпнутые оттуда знания пригодятся мне так скоро и… внезапно. Действительно правдивое выражение – учись пока жив.

Под потолком я отыскал три оплывших свечных огарка. Рядом с ними лежал небольшой ключ на позеленевшей цепочке. Его писание было потрясающим и при это очень фаталистичным:

 

Обычный потертый медный ключ. Он подходит к какому‑нибудь замку. Или уже нет…

 

В стенной выемке я нашел небольшой сверток. Внутри черви, гниль, бутылка вина и еще одна двузубая вилка. Гниль и материю свертка я отправил слиму на завтрак, бутылку вина спрятал в заплечный мешок, а вилку закрепил на поясе, не забыв и о первой ее товарке.

Третью вилку я обнаружил прямо у себя под ногами. Это уже заставило задуматься – что тут было за сборище гурманов‑рыбоедов?

Легкий шорох заставил меня крутнуться вокруг себя и взглянуть в сторону входа. Из темноты показалась мокрая и тонкая волосатая лапа. Следом появились еще две такие же, а в сумраке зажглись четыре знакомых глаза.

Я сам не понял, когда успел сорвать с пояса все вилки и одну за другой послать их в цель. Потух один глаз, затем второй, наконец третий и… неизвестный монстр взвыл и резко подался назад. Тонкие лапы пробороздили камень пола и…

– Вукхуш маджаб! – рявкнул многоног, падая со скалы.

– Сам ты вукшуш! – проорал я ему вслед.

– Арпых нагилеб вах‑вух! – донеслось снизу и… снова тишина.

Жалко у меня не было четвертой вилки…

– Вух‑вах белиган хырпа! – провопил я, стоя на границе света и тьмы. – И не возвращайся, одноглазый!