Темный Лес
– Вот только скажи, – зашипел на нее Тамп, худощавый вертлявый забияка с оттопыренными ушами, который сидел на третьем ряду. Он привстал и толкнул Миму в плечо.
– Да, Мима, отвечай, – кивнул Меламп.
– А Тамп толкается, – Мима скривилась.
Класс засмеялся. Волна шума и гама поднялась, прокатилась по кабинету и ослабла до пчелиного гула.
– Тамп! – прикрикнул лесолог.
– А она своим магафоном хвастается, – сказал Тамп.
– А вот и не хвастаюсь, – сказала Мима и покраснела. Она поспешно убрала магафон в сумку.
– А вот и хвастаешься, – сказал Тамп.
– Хвастается, хвастается, – ухмыльнулся Бавл.
Мима сверкнула на Бавла сердитым взглядом.
Он показал ей язык и средние пальцы.
– Тамп! – сказал лесолог.
– Чего? – сказал Тамп.
– Отвечай на вопрос, – сказал лесолог.
– Какой еще вопрос? – Тамп сделал большие круглые глаза.
Класс взорвался смехом.
Тамп сел и наклонился под парту. Сидящий рядом с ним Сабир, полный мальчик с серым лицом и темными кругами под глазами, с тревогой посмотрел на возящегося под партой Тампа.
– Ты чего совсем что ли? – зашептал Сабир, он отстранился от Тампа, растерянно глянул на учителя.
– Молчи, придурок. Весь прикол испортишь, – прошипел Тамп.
– Что у Вас там происходит? Что еще за мышиная возня? – Насторожился Меламп, вытянув шею и подслеповато щурясь.
– Ничего, – пискнул побледневший Сабир.
– Ничего! – отозвался из‑под парты Тамп.
– Тогда вылезай, давай, – сказал Меламп.
– Сейчас. Только шнурки завяжу! – Отозвался Тамп из‑под парты.
Меламп вздохнул и посмотрел на часы.
Тем временем Маранд настойчиво тянул руку и потрясал ей.
– Отвечай, Маранд.
Маранд поднялся.
– По преданию в последний день октября Великий Лесоруб спилил Большое Дерево.
– И что впоследствии появилось на месте Большого Дерева?
– Город. Что же еще… – Маранд снисходительно улыбнулся. – За городом – пустошь. А за пустошью – Темный Лес.
– С тех самых пор город приносит Лесу искупительную жертву. Так? – сказал Меламп.
– Ну да. – Маранд кивнул и сел.
– А что делает Лес с агнцами? – спросила Перса, тихая хмурая девочка. На некрасивом угловатом лице темнели большие печальные глаза. – Он их… убивает?
Гул оборвался. Притихший класс уставился на Персу. Она покраснела и, втянув голову в плечи, потупилась.
Раньше Перса была веселой девочкой, все время шутила, смеялась. Но два года назад ее старшую сестру Хиону забрал Темный Лес. И Персу как будто бы подменили. Она стала молчаливой, незаметной, ушла в себя.
– Об этом никто не знает, – сказал Меламп. – Еще никто не возращался оттуда. Остается только строить догадки, что же там происходит. Одни считают, что тело агнца уходит за Горизонт Событий, а душа остается блуждать по Темному Лесу. Другие утверждают, что наоборот душа агнца уходит за Пределы, а тело агнца Лес оставляет себе.
– Лес ты мой, что он несет. Что несет, – притаившись за дверью, прошептала Датива и недовольно покачала головой.
– Вот станешь агнцем, тогда и узнаешь! – Раздался резкий насмешливый дребезжащий голос.
8
Все обернулись и увидели вместо Тампа какое‑то существо с подвижным измятым уродливым лицом.
– Сам ты станешь! – сказала Перса.
– Сам ты станешь! – Исказив голос и облик Персы, оборачиваясь карикатурой на нее, проговорил как будто бы и не Тамп.
Перса скривилась, всхлипнула, вскочила из‑за парты и выбежала из кабинета.
– А Тамп рожи корчит! – Пожаловалась учителю Мима.
Как бы Тамп посмотрел на нее, и его похожее на кусок глины лицо стало меняться, перекашиваться. И вот он уже стал пародией на Миму, ее отражением в кривом зеркале.
– Рожи корчит! – Очень похоже и зло передразнил как бы Тамп.
Класс засмеялся, зашумел, словно пытаясь смехом и гамом заглушить страх.
Взгляд как бы Тампа заметался и запрыгал от лица к лицу. И их черты, словно в кривом зеркале, проявлялись и искажались на его изменчивой, пластилиновой физиономии. У него вспучивались и опадали губы, опускались и поднимались скулы, заострялся и округлялся подбородок, выкатывались из орбит и западали в темные впадины глаза, щеки надувались резиновыми мячиками и втягивались, пытаясь прижаться друг к другу, нос удлинялся, заостряясь сосулькой, и тут же укорачивался, сплющиваясь до поросячъего пятачка.
Сидевший за одной партой с Тампом Сабир шарахнулся от него и грохнулся вместе со стулом на пол.
– Ой! – пискнул Сабир.
– О‑е‑е‑е‑ей, – отозвался как бы Тамп, превратившись в серую складчатую тушу с тройным подбородком, лиловыми губами‑вишенками и запавшими в черные провалы мышиными глазками.
– Да это же не Тамп! – сказал Бавл.
– Это же не там – там – Тамп, – передразнил как бы Тамп, остановив взгляд на Бавле. Теперь лицо не совсем Тампа стало смуглым, пропеченным солнцем, глаза превратились в узкие длинные щелки без ресниц, подбородок исчез, лицо стало похоже на репу.
– Не смотри на меня! – Бавл отшатнулся и замахал руками, словно отгоняя осу.
– Не смотри, не смотри! – задребезжал как бы Тамп.
– Прекрати сейчас же! – опешил Меламп.
– Сейчас же прекрати, угомонись, укоротись! А то отправлю тебя за Горизонт Событий, куда Макар телят не гонял! – Передразнил как бы Тамп, корча и корежа лицо. Он вытянулся, ссутулился, глаза его стали похожи на два яйца вкрутую, нос утончился до шнурка, оскалился прямоугольный рот, в котором торчал частокол белых кривых зубов. Чем не щелкунчик. Как бы Тамп осклабился и защелкал зубами.