Тень. Часть бесконечности

Это может быть идеальным местом для медитации, высокие деревья, мощеные стволы, камни, покрытые пушистым зелёным ковром. И почему я так и не наступила ни на один, не смотря под ноги? Может господин Удача, решил обратить на меня свой взор? Игривые солнечные зайчики бегают по глазам, птицы баюкают тихим курлыканьем. Веки тяжелеют. Пахнет тут так по‑лесному.

Для чего возвращаться обратно? Здесь хорошо, было бы ещё что‑нибудь пожевать. Может вернуться, взять с собой корзинку? Нет, мне нужно больше остудить голову. Вдруг, стоит мне лишь выйти отсюда сказочный шлейф спадёт и вернувшись я окажусь совсем не в этом месте? Глупость, но внушает сомнения.

Почему, несмотря на затейливость и густоту посадки эта тропа остаётся светлой?

Может меня кто‑нибудь ждёт? Я улыбнулась наивности, но не стала переубеждать «детское» волнение, как перед праздником, или типо того.

Ждёт ли меня кто‑то в величавом строении, современном доме с окнами в пол, с тёмным «популярным» коричневым цветом кладки? Почему в тех окнах никогда не горит свет? Там не разведен огонь, там нет жизни. В пору расплакаться, но так легко на груди. Честно. Сделайте мне дом на дереве. Я буду здесь жить. Я нашла малюсенькую полянку, но там такой круг, залитый королем планет, гладкий, зеленый, что я не удержалась, села, прислонившись к ребристой коре бука и прикрыла глаза. Как будто на секунду. Два вдоха, три выдоха. И я снова смотрю на поляну, но солнце на неё светит с другой стороны. А пришла я с обратной стороны этого дерева.

Поднялась с прохладной земли, поняла, что замёрзла. Раздалась мелодия. Разве я брала телефон с собой?

«Мама»

– алло.

– Кэйли, слушай, пригляди за Виотом пожалуйста, мы приедем через пару дней. Поехали в город. Ты спала, не хотела тебя будить.

– Поняла.

– Вынь из морозильника мясо, через пару часов сваришь. В холодильнике ещё борщ есть. Голодными не будете. Ну всё. Люблю. Целую. Пока.

– Пока, – сказала я гудкам.

Настроение приблизилось к отметке «0». Путь домой мне заказан теперь. Шик. Блеск. Разве этот лес был таким редким? Или мне так из‑за освещения казалось? Я оглянулась. Забор…

Я не проходила старый обломанный забор. У меня не настолько плохая память.

И цветы тут не росли.

И тропинка тут закончилась…

Что не так с этим миром?! Почему я не могу просто пойти, просто погулять и просто вернуться? Подул ветер, обласкав ноги и забрался под ткань. Я поёжилась. Холодно. И куда мне теперь идти? Я даже не помню с какой стороны был забор, когда стояла там, или там? Он же был слева? Но он и сейчас слева, а я не поворачивалась. Тревога медленно и безжалостно притянула меня в свои объятия. А можно мне пообниматься с кем‑нибудь более приятным? С счастьем, например?

Голова кружится. Я обхватила себя руками покрепче. Тааак. Мне это не нравится. Я стою на поляне…

Если я буду идти вперед я же куда‑нибудь выйду? Просто продолжила путь, забив.

Небо застилает закат, оранжево‑голубо‑желтый. Завтра будет солнечно. Небо похоже на мороженное. Я бы съела хотя бы его. Живот забурчал. Сквозь деревья начала просвечиваться стена?! Сооружение из камня похожее на дом. Дверей, окон не видно.

Маленькими шагами, перешагивала через железки, валяющиеся на земле, обошла здание. С этой стороны хоть окна есть. Правда, уже в сумерках, мне туда боязно заглядывать. Да что там может такого быть?

Встав на носочки вгляделась в комнату за стеклом, тут все равно нечего не видно. Тень отделилась от остальной тьмы, двинувшись мимо. Мама.

Сердце ушло в пятки и начало отдаваться медленными едва уловимыми ударами где‑то в ребрах, ноги превратились в негнущиеся бревна. Я резко пригнулась. Матерясь про себя, поминая недобрыми предложениями братьев и вообще всю эту ситуацию в целом. Ну да, удача смотрит, ага. Сейчас. Прям улыбается, скорее всего она задумалась и случайно посмотрела на меня.

Пусть мне всё кажется. Пусть мне всё кажется. Дёрнуло меня посидеть у деревца. И вообще неправильно тут время идёт. Я сейчас заплачу.

В полуприсядку, с остановкой через пару шагов, чтобы ноги так сильно не сводило, добралась до угла, лучше бы этого не делала и сидела там! Сколько об этом я уже за сегодня?

За поворотом дверной проём, без двери. С мраком внутри. И тем, кто мне показался в окне.

Я тихонечко развернулась, чтобы вернуться обратно, как послышался треск ветки, и обрушился ливень. По крайней мере, это не злодей из здания.

Вода била мощной струёй из неба, перестало быть видно последнее. Отлично, теперь мне кажется, что за мной кто‑то стоит. ЫЫЫ. И что мне делать? Я даже пролезть не могу, ветки в лицо упираются. Нц. Теперь ходов отступления вообще нет. Плохие варианты. Плохой вариант. Без вариантов.

Взяв с собой палку, решила переждать в проёме, не в присядке же под дождём?

Постою тут пару минут, должен хотя бы сбавить обороты. Может это бомж какой, живёт тут человек, а я напридумывала. Мне нет дела до него, ему до меня, думаю, тоже. Я всё равно заходить глубже не собираюсь. Просто прислонюсь спиной к серым кирпичам, отожму майку.

Стоило только выдохнуть, сверкнула молния. Я чуть не подпрыгнула.

Музыка, началась очень резко, не спеша, тягуче, с нежными переливами, такую мелодию нужно слушать вечно.

Мои пальцы расслабились, что‑то выпало из моих рук. Мне так невыносимо захотелось увидеть человека, которому также, как и мне нравится эта бессловесная песня, наполненная накатами волн, притяжением космоса и легкой специей невозвратимого.

Теплота забытого языка начала проникать сквозь кожу, колоть и топить продрогшее тело. Этот смысл, достигший меня, заставлял двигаться, брести, еле шевеля ногами, но приближаясь к заветной цели. Звуки – завораживающие потоки забвения, перемешались со стуком дождя, создался новый эффект.

Впереди становилось всё темнее и темнее, но я не обратила на это внимания. Поймала себя на мысли, что моя голова уже находится на уровне пола, что он почему‑то идёт вниз, но уже поздно что‑либо предпринимать. Мне просто жизненно важно ощутить ещё, вкус слышимой эйфории.

О, ступеньки. А раньше их не было. И слышно не было. Считай, их поглотила несравненная песня. Это так правильно.

Стол?? Перед моими глазами предстала картина, которая заставила проснуться от блаженного сна и сжаться все органы. Я дошла до комнаты в конце которой, на возвышении, лежала кудрявая голая девушка с порезанными запястьями и пальцами, шеей и голенью, которая по ходу даже и не замечала сию странность на своем теле. Над ней склонился парень с пепельными волосами, стоявший ко мне спиной и что‑то шепча, гладил её по голове.