Тени за спиной

– Я что, и правда умер? Где я? Что со мной?! – последнюю фразу я не сумел договорить, на глаза навернулись огромные жгучие слёзы.

Эстер не выдержала, подбежала ко мне и заключила в свои огромные объятия, также обливаясь слезами. Мне было немного некомфортно обниматься с малознакомой женщиной, но при этом не хотелось, чтобы кто‑то видел, как я рыдаю, словно девчонка, и поэтому на некоторое время я покорился стихии под названием «объятия Эстер».

– Бедный мальчик, мне так жаль! Правда, очень‑очень жаль! Не сдерживайся, я понимаю, каково это. Мы с Кристофером постараемся сделать всё, что возможно, лишь бы тебе стало легче.

От её слов меня затрясло. Я был реально напуган и растерян. Похоже, со мной опять случился какой‑то приступ, так как я отключился и пришёл в себя уже на диване. Эстер и Кристофер сидели рядом. Когда я открыл глаза, их лица прояснились.

– Вот, выпей, – Кристофер протянул мне уже знакомую флягу. Я безропотно принял её и сделал большой глоток. Как и в первый раз, горло обожгло, но, когда жжение отступило, я почувствовал, что могу собраться с мыслями или хотя бы попытаться это сделать.

– Эстер, я правда‑правда умер? Где я? Вы тоже умерли? Я попал в ад?

– Увы, дорогой, ты погиб, когда тебя сбила машина, но некоторые детали твоей смерти озадачили нас с Кристофером. Ты упомянул, что тебя сбил красный кабриолет, а женщина, сидевшая за рулём, как будто нарочно это сделала. У нас есть некоторые мысли… Но об этом позже. Я хочу, чтобы ты максимально серьёзно отнёсся к моим словам: сейчас ты находишься по ту сторону изгороди, если можно так сказать, в Междумирье. Здесь есть свои правила и законы, и ты должен их знать, чтобы с тобой не приключилось ещё большей беды.

Мысленно я подумал, что ещё большей беды, чем умереть под колёсами машины, уже быть не может, и к глазам опять предательски подступили слёзы.

Тем временем Эстер продолжала:

– Это место, где ты сейчас находишься, оно не совсем обычное. Да, технически ты мёртв, как и все мы, но здесь ты продолжаешь существовать, правда, в том виде, в котором ты покинул верхний мир. Тебе ещё повезло, ты выглядишь относительно, эмм… целым. Есть те, кто умер в страшных мучениях или были зверски убиты: они не способны продолжать какое‑либо существование. Обычно такие кадры долго здесь не задерживаются, их отлавливают либо прихвостни Судьи, либо просто сгрызают трупные собаки, а иногда даже недавно прибывшие, так как не у всех получается справиться со свалившимся на них осознанием, что они уже не смогут реализовать себя в своих начинаниях или не увидят, как растут их дети или внуки. А есть и те, которые здесь уже так давно, что практически потеряли свой изначальный облик. Они самые опасные, берегись их.

– А ещё лучше всегда носи с собой что‑то увесистое. Думаю, мы сможем подобрать тебе что‑нибудь для самозащиты, – встрял Кристофер.

– Тебе может показаться это абсурдным, – продолжила Эстер, – но иногда в Междумирье действуют совершенно необъяснимые законы, поэтому не удивляйся, когда какой‑нибудь полуразложившийся мертвяк попросит у тебя закурить. Но ты всегда оставайся начеку. Понимаешь?

Я неуверенно кивнул.

Убедившись, что я слушаю внимательно, Кристофер продолжил лекцию:

– Время здесь течёт по‑особенному, искажаясь и изламываясь. Секунда может тянуться вечность, а годы – пролетать в одно мгновение. Мы с Эсти уже не помним точно, сколько находимся здесь, но я бесконечно рад, что встретил её на своём пути, – с нежностью, которой невозможно было ожидать от такого обезображенного лица, он накрыл своей ладонью ладонь Эстер, а она без тени отвращения, но с той же нежностью накрыла его обожжённую и искорёженную руку своей. Я заворожённо смотрел на них.

– А вы помните, как вы, ну… попали сюда? – пытаясь тактично избежать слова «умерли», так как они совершенно не походили на мертвецов из фильмов ужасов, выдавил я. – Там, где мой дом, сейчас двадцать первый век, две тысячи двадцать первый год.

Эстер и Кристофер грустно переглянулись.

– Столько лет прошло! – печально вздохнула Эстер. – Вряд ли наверху остались какие‑либо упоминания о нас.

– И всё же, – продолжал настаивать я, – как здесь оказываются люди? Вас тоже сбила машина?

– О, это долгая и не самая радостная история, – торжественно начал Кристофер. – Мы с Эстер попали сюда почти одновременно, успев застать самую страшную из страниц мировой истории: Вторую мировую войну. Если ты хоть сколько‑нибудь прилежно учился в школе и ваши учителя смогли вдолбить вам хотя бы каплю знаний, то ты наверняка знаешь про высадку союзных сил в Нормандии в сорок четвёртом. Я был одним из тех, кто воочию видел всё кровопролитие и масштаб нашего наступления. Тогда я был бравым солдатом, который успел уже многое повидать, был честолюбив и горел желанием избавить мир от нацистской гадости, хотя к тому времени всем уже порядком поднадоел затянувшийся конфликт. Тогда я служил в первой пехотной дивизии под командованием генерал‑лейтенанта Омара Бредли, наверное, в этом мне не совсем повезло, так как из всех дивизий, которые высадились на берег, наша встретила самое сильное сопротивление. Вот тогда я и встретился лицом к лицу со своей костлявой, можно сказать, в прямом смысле, – махнув рукой на своё обезображенное лицо, он разразился громким хохотом.

– Моя история не такая весёлая, – строго взглянув на Кристофера, сказала Эстер. – Как ты, думаю, уже догадался, я не американка, я – еврейка. И я попала в это богом забытое место, хотя надеялась найти тихое пристанище после всех тех испытаний, которые мне выпали. Примерно в то же время, когда Кристофер героически сражался с неприятелем, я ждала своей смерти в концентрационном лагере. Ты знаешь, что такое концентрационный лагерь, Эйден?

Я кивнул, и перед моими глазами пронеслись жуткие картинки из учебников по истории. Но Эстер мало походила на тех измождённых пытками людей. Я с сомнением оглядел её.

Она невесело рассмеялась:

– Вижу, ты ожидал, что я буду выглядеть как живой скелет? Пока я там находилась, я видела и таких. Меня привезли из Варшавы, я сражалась за свою жизнь, словно львица, на протяжении всего пути до этого кошмарного места: голод, людская жестокость, боль и унижение – всё это я победила, но, увы, не смогла противостоять тифу. Я умерла незадолго до того, как наш лагерь был передан союзным войскам. Увы, мне уже не суждено было выйти на свободу, зато я обрела свободу здесь. Мы с Кристофером знакомы больше семидесяти лет и успели пройти через многое вместе. Сначала мы искали утешения друг в друге, а затем начали помогать таким же заблудшим душам, как и мы сами.

– Тебе повезло, парень, что ты появился рядом с нашим домом, а не рядом с резиденцией Судьи, – сказал Кристофер. – Он и его прихвостни вряд ли были бы так же добры к тебе.

– А кто он, этот Судья? – непонимающе спросил я.

– Об этом мы расскажем тебе позже, – мягко ответила Эстер. – Не стоит тебе сейчас забивать голову всякими мелочами, ты и так ещё не отошёл от шока. Но знай одно: Судья – не самый опасный обитатель нижнего мира, есть существа, которых стоит бояться куда больше. Но всё потом, сейчас нужно немного отдохнуть. Я приготовила тебе постель, уже почти полночь.