Теория вероятного чуда

– Возникла необходимость повторить их снова, – настойчиво проговорил Палыч и занес ногу над блестящим хромированным порогом. – Так мы войдем?

Их впустили. Пригласили в столовую – и такая имелась в огромный квартире. Предложили не разуваться. Они не были против. В большой комнате, на взгляд Даши, полностью лишенной уюта из‑за обилия бархата и темного дерева, их усадили в глубокие кресла. Мать Аси минут через пять вкатила столик с кофейником, чашками, сахарницей и вазочкой с клюквой в глазури. Колеса столика встали у самых носов Дашиных туфель. Она с сомнением посмотрела на клюкву. Как это можно есть вообще?

– Угощайтесь, – махнула рукой мать Аси, не сделав ни единой попытки разлить кофе по чашкам.

– Спасибо, – сдержанно поблагодарили они почти в одно слово.

– Так о чем вы хотели еще узнать? – поднял на них затравленный взгляд Сергей Сергеевич Кириллов.

– Давайте все сначала. Коллеги, конечно, провели работу. Но будет лучше, если мы все узнаем из первых уст, а не из протокола. – Палыч сграбастал тонкую ручку кофейника, налил им с Дашей кофе. – Итак… При каких обстоятельствах…

– Не было никаких обстоятельств, – оборвал его речь отец Аси. – Она ушла на работу и не вернулась.

– И на работу не дошла. То есть не доехала, – подхватила мать. – Она вышла из дома. Села в свою машину и пропала.

– Вместе с машиной? – уточнила Даша, записывая в телефон информацию.

– Да… Кажется, машину ее тоже не нашли. Мы даже по совету ваших коллег объявили ее в угон. – Сергей Сергеевич стащил с переносицы очки и на мгновение зажмурился. – Только ничего! Ни единого следа!

– По камерам ее маршрут отслеживали? – вставил Палыч. И соврал: – Нас не снабдили информацией.

– Да. Тот, кто приходил до вас, сказал, что в то утро Ася не поехала привычным маршрутом, а свернула на улицу Добролюбова, оттуда во дворы. И все… След ее затерялся.

– В машине она была одна, – утвердительно кивнула мать Аси. – На записях, которые имеются у ваших коллег, отчетливо видно, что она в машине одна.

Пока Палыч уточнял детали, о которых она уже знала от Коленьки, Даша проложила маршрут следования пропавшей девушки. И нахмурилась через минуту.

Улица, куда свернула Ася на машине, располагалась совсем не по пути на работу. И от дома Коленьки это было далеко. Совсем в другом конце города. И что там ей в этих дворах?

– У нее были подруги, друзья, которые, возможно, проживали по этому адресу? – спросил Палыч, когда она ему показала экран телефона с отметками на карте.

– У Аси, конечно, были и друзья, и подруги, – немного с вызовом отозвался отец. – Но их адресов у нас нет.

– А телефоны?

– Нет, – пожал он плечами и немного ядовито скривился. – Разве вы не можете пробить номера из распечатки ее телефона?

– Можем. Но это хлопотная процедура, – ушел от прямого ответа Палыч. – Думали, вы в курсе, с кем общается ваша дочь.

– Еще бы не в курсе! – взвилась вдруг мама, приподнимая с бархатной оттоманки зад, обтянутый шелком. – Она как связалась с этим хлыщом, так все! Все у нее пошло прахом!

Нелестная характеристика в адрес Коленьки Палычу явно понравилась. Он даже покивал в такт словам матери Аси.

– Вы имеете в виду ее любовника? Он же ее начальник? – не удержалась от реплики Даша.

Лицо матери пошло красными пятнами. Отец озадаченно крякнул и сделал губы буквой «о».

– Почему любовника? Он был ее… Ее другом, любимым человеком, – оправившись от неловкости, привел в движение губы Сергей Сергеевич. – Они жили вместе.

– Потом – да. А когда он был женат? У них же давно отношения, разве нет? Любимый человек, друг, так сказать, вашей дочери долгое время был женат. И по нашим сведениям, в разводе он всего месяц.

Она понимала, что тем самым вредит себе, но не могла остановиться. Ей хотелось вредничать, говорить родителям Аси неприятные вещи. И не только им, а еще и портрету их красавицы дочери, выставленному в столовой напоказ. Словно нарочно, чтобы Даша могла сравнить себя с ней и понять, что шансов против красавицы у нее не было никаких.

– Не соблазниться Коленьке было бы очень сложно, – пробурчала она, усаживаясь в машину к Палычу. – Видел ее фото?

– Видел. – Палыч поерзал глазами по ее фигуре, ногам, лицу. – Ты что, хуже, что ли? У тебя, по‑моему, полный комплект того же, что и у нее имеется.

– Может быть. Но у меня все как‑то прозаичнее, скучнее. А там… Какая подача себя! Наверняка каблуки носила. Узкие платья. По салонам слонялась, холила себя и лелеяла. А я что?

– А ты что?

– А я с утра умылась, нырнула в форму или брюки, и на службу. А вечером мылом умылась и… Ладно, плевать. Что мы узнали в итоге?

В итоге узнали не особенно много. Услышали, что Ася была скрытным человечком и неплохой дочерью. Маме с папой не грубила, без нужды не расстраивала. Когда начались ее отношения с начальником (Коленькой), она долгое время не могла решиться и признаться родителям в этом. Рассказала, уже когда возникла нужда в ночевках у него.

– О том, что он был женат, мы узнали буквально недели две назад. Хотя роман их длился…

В этом месте отец задрал глаза в потолок, а у Даши остановилось сердце.

– Года два точно, – припомнил папа.

Сердце Даши упало в колени. Взгляд Палыча с презрением вопрошал: «Ну не мерзавец ли?»

– А если бы она забеременела от женатого человека? – неожиданно задала она вопрос, который ее страшно мучил. – Как бы она поступила, ваша дочь?

– Это было исключено. Ася умная девочка. К тому же ее любимый человек принимал какие‑то таблетки. Он предохранялся, чтобы ее беречь.

Все! Сердца Даши не стало. Оно остановилось, умерло, как старые часы. Палыч даже взглянуть на нее боялся.

– Вот скажи, Палыч, за что я отдала почти восемь тысяч? – вытаращила она глаза еще в лифте, который вез их вниз. – Этот козел предохранялся, а они мне бумагу с мудреным текстом продали. О какой‑то там несуразной несовместимости. Какое это все… Дерьмо!

Палыч спокойно выдержал, пока она легонько молотила ладонью стенку кабины лифта. Пока материлась, маршируя с ним рядом к машине. И молчал, пока она дергала ремень, чтобы пристегнуться. Но потом, когда она вдруг принялась на все лады нахваливать соперницу, не выдержал и сделал ей комплимент. Хотя не любил этого как никто другой.

Минут десять ехали молча. Потом она спросила:

– Зачем же она все‑таки повернула туда, Палыч? Надо пробить всех ее друзей и подруг. И узнать: могла ли наша волоокая красавица изменять Коленьке? Или не изменять, а просто обманывать? И вообще: она, может, до сих пор сидит там на какой‑нибудь съемной хате и потешается над его страданиями.

– Восемьдесят пять процентов, – кивнул ее старый дружище.

Он очень любил называть эту цифру, когда был в чем‑то почти уверен.