«Титаник» и другие корабли

Как только люди в лодке оказались в таком положении, чтобы видеть корабль, они изо всех сил рванулись из гавани и были уже на полпути между островом и кораблем, когда поднялся легкий бриз. В это трудно поверить, но руль этого корабля опустился, он пошел кругом и намеренно держался в стороне от земли.

На берегу горел огромный костер, поднимая вверх столбы дыма, и каждый из нас, кто мог стоять, размахивал своей рубашкой. Мы даже могли видеть людей на палубе того корабля.

Для тех, кто был на борту, было совершенно невозможно не заметить столб дыма или нашу лодку, и все же корабль ушел, и это та трагедия, которая так часто происходит в таких случаях.

Одним из самых ярких примеров был тот, когда мимо судна «Вольтурно», загоревшегося посреди Атлантики в хорошую погоду, прошел большой пароход и не обратил на него ни малейшего внимания. Стояла прекрасная ясная погода, и плотный столб дыма, поднимающийся от горящего масла, можно было видеть за двадцать пять‑тридцать миль, но все же корабль, находящийся не далее, чем в пяти милях, прошел мимо и не обратил на него никакого внимания. Опять же, в случае с «Титаником», о котором я расскажу позже, мы использовали все современные методы, видимые и невидимые, чтобы привлечь внимание корабля, который действительно был в поле зрения, и все же он стоял, не предпринимая никаких попыток спасти нас, в то время, как около пятнадцати сотен человек терпеливо ждали и, наконец, утонули, когда огни этого корабля все еще были в поле зрения.

В нашем случае на острове Сен‑Поль у лодки не было иного выбора, кроме как вернуться. Мы даже не узнали названия корабля, так как на его корме не было никакого названия. Если бы это было так, то второй помощник мог бы легко прочитать его; и все же, где вы найдете корабль без его названия и порта регистрации на корме? Некоторые говорили: «О, это, должно быть, был корабль‑призрак, результат какого‑то бредового воображения. Ты же знаешь, что голодал». Они могли бы с таким же успехом отнести это к похмелью, но, к сожалению, это было невозможно.

Корабль видел не один и не полдюжины, а все мы, а сорок два человека загипнотизировать невозможно. Во всяком случае, это почти выбило из нас дух, которого итак было очень мало. Мы пробыли на острове восемь дней, и до того, как все закончится, оставалось уже меньше, чем еще восемь дней.

Как бы то ни было, в другой раз нас не застали врасплох, так как мы установили дневной и ночной дозор на вершине холма над лагерем, откуда открывался хороший обзор на север и запад. Тот самый холм, где экипажи многих других кораблей несли порой бесплодную вахту, другие ждали своего желанного спасителя, а «Мегера» сумела установить двенадцатифунтовую пушку.

Шлюпка, предназначенная для общих целей, включая рыбную ловлю, теперь должна была стоять наготове, чтобы перехватить любое другое судно, которое могло бы подойти, и экипажу, хотя и разрешалось ловить рыбу, было запрещено находиться вне пределов досягаемости. Мы спустили на воду еще одну лодку для рыбалки; она плавала, и это все, что можно было сказать о ней. Она была почти такой же широкой, как и длинной; на самом деле было бы интересно узнать, что за корабль доставил ее на остров. Потом мы снова устроились ждать, хотя, как оказалось, ненадолго.

 

ГЛАВА 11. «СВОЕВРЕМЕННОЕ СПАСЕНИЕ»

 

Позже, в тот же день, к нашей радости и изумлению, мы снова услышали радостный крик со смотровой площадки: «Корабль!» Тотчас же на смотровом холме разожгли костер, подняли кусок парусины на флагшток, который мы тоже соорудили, а лодку быстро снарядили и оттолкнули от берега. Вскоре все, кто мог, поднялись на наблюдательный холм; и действительно, там была маленькая барка, которая только что обогнула мыс и плыла вдоль западной стороны острова с легким ветерком. Все паруса были подняты. Она действительно выглядела как картинка; на самом деле, говоря за себя, никогда в моей жизни не было более желанной картины.

Теперь нам было жизненно важно обсудить, увидит ли она нас или наш сигнал, или же наша лодка будет плыть достаточно долго, чтобы успеть перехватить ее. Мы ждали и ждали, пока она медленно продвигалась вдоль острова, и наконец поняли, что она действительно увидела нас. Вниз спускались ее брамсели и стаксели; вверх поднимались грот‑паруса и фок‑паруса, и она определенно шла к суше. Радость! О, какая радость, никогда еще не было такого приятного зрелища. Кроме того, она также видела нашу лодку, которая, как мы наблюдали, подошла к борту этой барки, и второй помощник прыгнул на борт.

Таковы были вопросы капитана Хейворда:

– Какой корабль?

– «Холт Хилл», сэр.

– И что же случилось?

– Крушение и полная потеря корабля.

– А сколько вас еще осталось на острове?

– Всего тридцать семь, сэр.

– Боже мой! Я не могу взять всех вас. Мне уже не хватает провизии для моей собственной команды из шести человек.

Затем через несколько мгновений он тревожно задумался и сказал:

– Я возьму с собой половину.

– Ну, сэр, боюсь, что это будет означать верную смерть для тех, кто останется на острове, – ответил Моуэтт.

– Неужели все так плохо? – спросил капитан Хейворд. Затем, пустив осторожность по ветру, он сказал: «Ну, хорошо, тогда скажи им всем, чтобы они шли вместе. Мы как‑нибудь справимся».

Моуэтт был просто немного мудр и сказал: «Мои люди все измотаны, сэр. Как вы думаете, не могли бы вы послать четырех своих людей в лодке?»

Команда нашей лодки была измотана даже этим коротким рывком, но Моуэтт полагал, что с нашими ребятами на борту, какими бы слабыми они ни были, не будет никакой вероятности того, что случилось тем же утром, и было бы еще более вероятно, что это сценарий не повторится, если бы он смог убедить капитана отпустить некоторых из своих людей с приказом забрать наших людей. Он попросил капитана Хейворда встать как можно ближе к устью лагуны, чтобы «Куронгу» не пришлось спускать шлюпку, и они могли бы сойти в то хитроумное сооружение, на котором приплыли наши люди.

Наша лодка подошла к берегу с экипажем «Куронга» и велела нам сесть в нее и отплыть. Тридцать семь человек ввалились в этот старый галиот и с помощью самодельных весел протащили его к устью лагуны. К счастью, это был один из тех редких дней, когда практически не было волн и почти не было ветра. В тот момент, когда мы подошли к кораблю, швы на лодке начали расходиться, и внутрь хлынула вода. Мы отчаянно тянули тюки со всем, что у нас было, и нам оставалось рукой подать, чтобы добраться до «Куронга» на лодке или вплавь. Мы даже рвали наши рубашки и запихивали тряпки в швы, пытаясь заставить лодку проплыть еще несколько минут. Мы подошли поближе, и последний человек едва успел выйти из лодки, как она наполнилась водой и камнем пошла ко дну. Но мы снова были на борту с приятным ощущением корабля под ногами.