Твоя кровь – мои слёзы
Она неистово тряслась в моих объятиях, словно птичка, у которой не получается взлететь.
– Я словно… ц‑целую вечность уже хожу по этой дороге и не могу уйти с нее! – говорила М сквозь слезы. – К‑как бы быстро и далеко не бежала все равно возвращаюсь с‑сюда же!
В моей голове в ускоренном темпе начинал рисоваться план того, что же делать, куда нам бежать. Для начала, как минимум, необходимо было срочно убраться с дороги.
– Мне надо срочно увести тебя отсюда!
– НЕТ‑НЕТ! – кричала она, хватаясь за меня еще сильнее прежнего.
– Но, М, твои раны… их нужно обработать!
– Ничего мне не нужно! – яростно закричала она, а потом сразу же перешла на спокойный голос: – Просто будь со мной… просто будь со мной! Я наконец‑то чувствую тепло! Любимый, я чувствую его, когда ты рядом! Мне уже ни чуточки не больно, правда!
– Мы всегда буду вместе, обещаю! – сказал я, смотря в ее глаза, пылавшие любовью и страхом. – Вот только сейчас нам правда надо идти! Я спасу тебя… в этот раз точно спасу!
– Все равно ничего не получится. Я нахожусь в замкнутом круге: каждый раз возвращаюсь в то место откуда пришла.
– Вдвоем мы все преодолеем, слышишь? А сейчас дай взглянуть на твой живот!
– Х‑хорошо, – сказал она, отодвигая край футболки, стиснув зубы. По какой‑то причине кровь остановилась, застыла, а сами раны стали в разы меньше. – Удивительно, даже почти не болят. Но… как?
– Ты же сказала, что ни чуточки не болят!
– Н‑ну…
– Скоро совсем затянутся, – женским голосом сделал заключение кто‑то третий справа от нас.
По кромке льда модельной походкой зашагала длинноногая девушка в колготках, обутая в графитно‑черные ботильоны на тонком каблуке. Подойдя ближе, она сняла меховой капюшон бурой шубы с головы и явила нам свои пепельные кудри.
– Ю?! – удивился я ее неожиданному появлению.
– Ты запомнил мое имя! – кокетливо проговорила она и улыбнулась. – Мило, я польщена.
Мои глаза разбегались в разные стороны.
– Как это вообще все…
– Тсс, тихо! – пальцами она осторожно коснулась своих губ, будто они сделаны из хрусталя и восхищенно оглядела пушистый иней, выглядывающий из тумана. – Прими этот впечатляющий спецэффект за немаловажную деталь моего непостижимого образа. Подозреваю, что у тебя накопилась ко мне парочка вопросов, но все они подождут. Поднимайтесь и идите за мной!
– С какой стати нам следовать за тобой? Объясни, что ты сделала! Что со мной творилось все эти дни?! А самое важное: что сейчас творится с ней?!
Мой взгляд опустился на перепуганную М, лежащую на мне.
– Разве ты еще не понял? – с улыбкой спросила Ю. Уверенными шагами она подошла к нам, присела на корточки и плавным движением руки подтянула меня за подбородок ближе к себе. – ТЫ больше не вправе спрашивать что‑либо до тех пор, пока Я тебе не разрешу. ТЫ теперь не владеешь своей жизнью, пока Я не позволю тебе сделать и шага в сторону. ТЫ от сего дня будешь делать так, как Я тебе скажу. Никак иначе!
Меня начала переполнять злость, вызванная непониманием.
– Если ты договорила, то теперь скажи, как спасти ее?!
– Ха‑ха‑ха – холодным смехом рассмеялась она, встала на ноги и возвысилась надо мной. – Забавляешь меня В, ой, забавляешь. ТЫ всю свою жизнь рассеял по ветру. Каждый твой никчемный след, оставленный хождением твоих крохотных ножек, отныне потерян навсегда! При этом, единственное, что тебя беспокоит – это твоя ненаглядная, – насмешливым взглядом она обратилась к М и потянулась к ней своими тонкими пальцами. – Кстати, здравствуй! Познакомимся поближе?
– Убери от нее свои руки! – закрыл я ее за собой.
– Как невежливо! – Ю топнула ногой и надула щеки.
– Что с ней произошло? – не унимался я с вопросами. – Почему она не может покинуть эту дорогу?
– Забавно. К конструктивному диалогу ты, как я вижу, не будешь готов, пока не обзаведешься уверенностью в том, что твоя М в безопасности. Поясняю: данное место ей можно покинуть только с тобой – привязана она теперь к тебе. Куда ты, туда она. Цел ты, цела она. Царапинки эти заживут и заметить не успеешь как. Воскресила ее я. Вероятно, не так как ты думаешь, но все же благодарен за это ты должен быть именно мне. Боготворить и почитать меня ежедневно. Целовать руку королеве разрешено лишь после обеда. Не терплю прикосновения людей с утра. Нервируют.
– В, что это за страшное существо? – спросила М, дергая меня за плащ. – Она говорит правду? Похоже, это все еще сон.
– Вот и наша раненая пташка защебетала! – Ю в этот момент сменила властный тон на более ласковый, она расцвела, причудливо рассматривая каждую деталь в М.
– Стоп, ты назвала ее существом? – поразился я. Перед нами в мехах стояла обычная девушка лет двадцати… пяти, наверное.
– Тебе наивно думалось, что каждый человек способен видеть меня в истинном обличии? – улыбнулась Ю, смотря на наручные часы. – Эх, если бы все было так… Что же, раз мы с вами столь мило побеседовали, то теперь, смею напомнить, нам пора. Запряженная карета ждет за углом. Подъем!
– В, я не хочу с ней никуда идти! – сказала М, испуганно смотря мне в глаза. – Она же явно сумасшедшая!
– Неужели хочешь вечность бродить в тумане, крича: «Мама, папа, В, где‑е‑е же вы?!» – жалобно говорила Ю, хватаясь руками за сердце и открывая рот словно от боли. – Я хочу домой, боже‑боже! Пожалуйста, спасите.
– ЧТО‑ООО? Как ты узнала о чем я говорила?
– Черт! – Ю приложила ладонь ко лбу и громко выдохнула. – Еще одна с надоедливыми вопросами! Теперь мне ясна причина, по которой вы сошлись вместе. Значит так: либо прямо сейчас вы оба проследуете за мной в машину, либо ты – всю отведенную тебе жизнь будешь потерянно бегать по миру, разыскивая знакомых людей, а ты, милочка – на целую вечность с перебитыми ножками останешься лежать здесь! Поверьте, я могу это устроить!
Конечно, право на выбор у нас имелось, но лишь иллюзорное. Ни я, ни М больше не хотели потерять друг друга и оставаться еще хоть на секунду в разлуке. К тому же, оставался еще целый вагон и маленькая тележка вопросов, которые мне безумно хотелось задать. Внутреннее ощущение подсказывало, что именно у Ю имеются ответы на них. Нам не оставалось ничего другого, кроме как пойти за ней туда, куда она скажет. Далеко не самый удобный расклад дел, тем не менее, все же лучше, чем тот, который был у меня сегодня днем.
Поднявшись с земли, стало ясно, что идти М могла с трудом из‑за остаточной боли в теле. Тогда я взял ее за талию, обхватил под ноги и, аккуратно подняв, осторожно понес на руках, как хрупкую фарфоровую вазу, следуя прямиком за Ю. Пройдя чуть более ста метров, мы зашли за поворот и увидели заведенную машину черного цвета без номерных знаков.
