Твоя кровь – мои слёзы
– Именно так.
– Раз ты настаиваешь, – я в предвкушении потер ладони, – то возражений у меня нет.
М элегантным движением руки развязала фартук за спиной, сняла резинку волос – ее темные волосы распустились, она вплотную подошла ко мне. Своими пальчиками М пробежалась от моей груди до живота, имитируя этим движением заигрывание, и издала кокетливый смешок. Мне нравилось. Затем обошла стул и встала у меня за спиной.
«Вот это день рождения!» – феерично прозвучало в моих мыслях.
Вдруг, вместо нежных прикосновений рук почувствовалось, как ее пальцы проникли в мои волосы, резко схватили их и отдернули назад мою голову. Ого. Она прижала меня к себе одной рукой, а второй плотно обхватила шею. Наклонившись к моему уху, она зловеще зашептала:
– И ты правда на это повелся? – затем шепот сменился повышенным голосом: – Детей значит мама приведет нам, да? Каких? Знаю! Второго тебя сюда запустит, потому что ты сам еще ребенок! Уроки собрался с детьми делать? Ты свои то делаешь через раз!
Постучав по ее руке, я сообщил ей, что сдаюсь, как если бы в бою, и она выпустила меня из захвата.
– Хорошо, пожалею тебя, но только потому что сегодня твой день. Завтра никаких поощрений!
– Ты правда хотела сделать мне больно? – спросил я, взявшись за шею.
– Самую малость, – ее голос наполнился сожалением.
– Зря старалась. Мне наоборот нравится такое, – сказал я, подмигивая ей. – Боль так заводит.
– ТЫ УЖА‑А‑А‑СЕ‑Е‑ЕН!
Когда мы только начали встречаться кто‑то спросил у меня: «Почему вы вместе? Вы ведь такие разные. Ты – среднестатистический школьник одиночка, учащийся на не самые лучшие оценки, а она главная отличница и популярная красавица класса.» Действительно, почему? Тогда ответа на вопрос у меня не нашлось. Или же просто не захотелось его озвучивать постороннему человеку, тем более, что его это никак не касалось. Я филигранно ушел от ответа, удивившись времени на часах и сказал, что совершенно забыл про важную встречу, на которую, кстати, уже опаздываю. М услышала этот разговор. Обсудив его, мы сошлись во мнении и она признала, что я поступил правильно. Возможно, что именно благодаря схожести взглядов наши отношения держатся уже второй год. Мы говорим абсолютно обо всем, даже о самых незначительных мелочах, обсуждаем их и анализируем вместе, потому что видим друг в друге человека, которому можно довериться без капли страха для себя. И, конечно же, наше своеобразное чувство юмора. Без него ничего бы не сложилось.
М сидела и смотрела на то, как я аппетитно уплетаю ее блины за обе щеки. Когда я проглотил последний кусок, спросила:
– Доел? – и забрала тарелку. – Теперь одевайся, нам пора.
– Хорошо. А куда?
– Это сюрприз, поэтому потерпи пока. Совсем скоро все увидишь. Томительное ожидание удовольствия лишь усиливает его эффект.
– Ладно, ладно, – согласился я и встал изо стола. – Эй, а что это там выпирает из твоей сумки?
– Не смотри! – подбежала ко мне М, загородив ее руками.
– Э‑э‑а… почему?
– Потому!
– Там мой подарок, да? – спросил я, заглядывая ей за спину.
– Сейчас не время для него! Я хочу подарить его позже! Поэтому, прошу тебя, иди уже в свою комнату, оденься наконец, и мы пойдем уже!
– Как скажешь, подожди минуту.
Одевшись в самую обыкновенную одежду в виде джинсов и черной футболки, я вышел в прихожую и получил от М положительную оценку моего образа в виде сжатого кулака с поднятым большим пальцем. Сама же она была одета примерно так же. Видимо, в ресторан мы не пойдем, подумал я. Было интересно, что же ей пришло в голову на этот раз. Хотя, по большому счету, разницы не было. Ведь это же М, с ней и посиделки на лавочке будут ярче любого приключения.
Объятые веселым настроением, мы вышли из дома и направились к автобусной остановке. Майское солнце грело сильно, а освежающий весенний ветер разносил по улицам города сладкий аромат цветущей сирени. Повсюду суетливо ходили люди, спеша по своим делам, крича и нервничая.
Обойдя несколько многоэтажек, преодолев подземный переход, через пару минут мы уже были на месте, остановились и ожидали того, о чем знала только М. Я всматривался вдаль и выглядывал автобус, как будто бы знал нужный нам. Моя девушка стояла позади и, использовав меня как тень от солнца, смотрела в телефон. Обернувшись к ней, я спросил:
– Вау, будем весь день кататься по городу на общественном транспорте? Я так счастлив. Ты угадала с подарком!
В ответ я не получил ничего, даже фирменного осудительного взгляда, которым ей приходилось частенько меня одаривать. Она по‑прежнему продолжала смотреть в свой телефон, не моргая. Мне стало немного неловко, я в ту же секунду пожалел, что сказал это в слух. Когда М была на чем‑то сосредоточена, ее лицо всегда выглядело чрезвычайно серьезным, собранным и полностью отвлеченным от окружающего мира. Но вдруг длительное молчание прервалось.
– Осталась всего минута.
– Что, уже? – улыбнулся я. – Наш совместный день так быстро закончился…
– Когда же ты уже поймешь… – М закатила глаза. – Твои шутки вовсе не смешные.
– Но тебе же они нравятся. Ведь… нравятся?
– Смотри, вот и автобус приехал! Как быстро, прелесть!
Зайдя в него, мы прошли в самый конец салона и сели на последние свободные места. Автобус увозил нас все дальше. Постепенно каменные высотки за окошком сменялись серыми пятиэтажками. Пустых мест становилось все больше. Еще через несколько минут зданий совершенно не осталось, автобус на скорости проносился мимо высоких царственных дубов и склонившихся ветвей берез. Я смотрел на них через стекло, облепленное божьими коровками. Стало очевидно, что автобус выезжает из города.
Проезжая мимо полей с золотыми подсолнухами, глаза М начали слипаться, а ее тело плавно наклонялось. Я тут же подхватил ее за талию, обнял и положил голову на свое плечо. Немного поерзав на нем в поиске места помягче, она тут же уснула, едва слышно засопев. Видимо, сегодня М не выспалась или же вообще не ложилась спать, думал я. Утром ей пришлось собраться раньше обычного и прийти ко мне, чтобы разбудить.
А мы тем временем уносились все дальше. На какой остановке нам выходить знала только она.
Чувство неопределенности всегда переносилось мной достаточно тяжело. Я всю свою жизнь любил что‑либо планировать, составлять списки, вести графики. Практически каждый мой день был просчитан до мелочей. Исключения возникали разве что из‑за обстоятельств неподвластных моему влиянию. В случаях, когда что‑то шло не по намеченному плану, меня охватывала легкая досада и чувство неудовлетворенности. Но в тот момент мои эмоции были совершенно другими.
