Ты принадлежишь мне

Отшатнулась от дяди, который всё ещё стоял рядом. Резко сползла со стола, ощущая, как подступает паника. Как лёгкие перестают выполнять свою функцию, а воздух застревает в горле.

Когда я принялась поправлять одежду, Лев уже покинул нашу маленькую комнатку. Незнакомка перестала быть для него интересной. Хоть и попользовал он её не до конца. Поэтому свидетелей того, как дрожат мои пальцы, а в лёгких возникает гипервентиляция, не оказалось.

Дёрнув штору, вышла в зал, с трудом разбирая дорогу, ослеплённая светом и чужими взглядами. Казалось, гости заведения смотрят на меня с осуждением. Зная, какой грех я совершила. И мне вдруг стало очевидно, что за него единственный «Рай», который я могу себе позволить, – это место, где порок – обыденность.

Не умываясь, лишь успев натянуть на себя ту одежду, в которой пришла, я выбежала из клуба, запрыгивая в такси. Возникло ощущение, что стоит поторопиться. Словно за мной гонятся волки. Я даже денег не взяла, что мне теперь задолжал Питон. Боясь оставаться в клубе ещё на минуту. Надеясь только на то, что он исполнит условия нашей маленькой сделки и я получу заработанное.

У ворот уже ожидал охранник. Как всегда, смотря на меня глазами преданного щенка, отчего я испытывала неловкость. Помог мне пройти через лаз и войти незамеченной в дом.

Чем больше проходило времени, тем сильнее меня трясло. Словно с каждой минутой меня всё сильнее накрывало осознание содеянного.

Стоило зайти в комнату, как я тут же направилась в ванную. Включила горячий душ. Почти кипяток. И залезла под струи, пытаясь стать хоть чуточку чище. Но, сколько бы ни скребла кожу, казалось, грязь от совершённого поступка успела глубоко въесться. Проникнуть в нутро. Отравить весь организм.

Я уже никогда не стану прежней.

Как я могла так поступить?

Медленно сползла по прохладной плитке на пол, ощущая, как капли душа бьют в макушку. Несмотря на горячую воду, меня знобило от холода. Трясло так, будто я рыдаю. Хотя ни одна слезинка не стекла из глаз.

Надо бежать из этого дома. Мне нельзя оставаться рядом с Питоном. Я совершенно себе не доверяю.

Сегодня я перешла одну грань. Завтра могу пойти дальше. В кого я превращаюсь? В какое чудовище?

Как я смогу смотреть ему в глаза? Как я смогу дальше жить?

С трудом отлепив себя от кафеля, я поднялась. Принялась ожесточённо вытирать кожу и волосы полотенцем.

Ужасно хотелось поплакать. Ощутить облегчение. Но слёзы не желали идти на помощь.

Вышла из ванной под рёв двигателя. Сердце забилось с новой силой. На этот раз от страха. Заглянув за штору, увидела, как Питон, закрывая дверь автомобиля, направляется ко входу. На какой‑то миг мне даже показалось, что он посмотрел в мою сторону. Но, возможно, это лишь игра воспалённого воображения. Во дворе особняка слишком темно, чтобы рассмотреть его лицо.

Не знаю почему, но я вдруг испугалась, что он решит зайти сюда. Я залезла в свою ночную сорочку и забралась под одеяло, пытаясь совладать с бушующим сердцем.

И действительно, спустя пару минут в коридоре раздались приглушённые шаги.

Вздрогнула, когда дверь отворилась и Питон проник в мою комнату вместе с лучом света.

Я думала, он просто заглянул убедиться, что я дома. Но он почему‑то закрыл за собой дверь. Сердце билось так оглушительно громко, что я не сомневалась, что Питон его слышит. И звук его ударов подскажет ему, какая я грязная врушка.

Матрас под его тяжестью просел. Аромат одеколона проник в нос.

От переживаний едва могла себя контролировать. В какой‑то миг подумалось, что уж лучше сейчас признаться во всём. Но не ждать, когда Питон прижмёт меня к стенке.

Но единственное, что сделал Лев, – коснулся моей щеки. Такой знакомый жест. И так сильно он отличался от того, как дядя касался меня несколькими часами ранее.

Стоило Льву выйти, как слёзы покатились из глаз. Наверное, впервые в моей сознательной жизни. Я уткнулась в подушку, пытаясь подавить рыдания. Но они всё равно рвались наружу.

От разрывающей изнутри боли хотелось выть. И в какой‑то момент я перестала себя сдерживать. Выплакав всю боль, провалилась в путающиеся сновидения. Изматывающиеся, тяжёлые. С Питоном в главной роли.

Утром с трудом разлепила опухшие глаза. Из зеркала на меня смотрел представитель восточных народов. Попыталась исправить ситуацию, приложив к воспалённым глазам холодное полотенце, но, кажется, это не изменило ситуацию.

В дверь постучала горничная, сообщая, что дядя хочет видеть меня за завтраком через десять минут.

Господи, как я буду смотреть ему в глаза?

Понял ли Питон, кто был перед ним?

Нет. Наверняка нет.

Слишком невинным был тот жест ночью.

Спускалась в гостиную, не представляя, куда деть глаза. Как смотреть на дядю? Впилась ногтями в ладони, надеясь, что боль немного отрезвит и приведёт в чувство. Но не помогло. С каждым шагом сердце билось всё сильнее.

Лев и Марго что‑то тихо обсуждали. Мой взгляд против воли впился в дядю. Небритый, уставший, с тенями под глазами. Он всё равно выглядел потрясающе. Так, что сердце защемило.

Почему‑то ожидала найти в его взгляде осуждение. Но он смотрел на меня спокойно и прямо. Как всегда.

– Доброе утро, Вера, – обыденным тоном поприветствовал, – сегодня мы поедем на день рождения твоей мачехи. Платье уже отнесли в твою комнату. Будь готова вечером, я буду тебя сопровождать.

 

Глава 6

 

Совершая механические движения, занимаю своё место за столом. Передо мной оказывается тарелка горячей овсяной каши с голубикой. Выглядит аппетитно. Только нет желания есть. Но, чтобы занять руки, я беру ложку.

Смотреть на Льва невыносимо. Опускаю глаза. Жар, зародившийся в груди, обжигает лицо и шею. Хочется спрятаться. Исчезнуть отсюда. Лишь бы не находиться рядом с ним.

С нашей последней встречи прошло ничтожно мало времени. Я слишком хорошо помню его запах и вкус.

Зажмурилась, стараясь стереть с роговицы картинки минувшей ночи. Не помогало. Одна за другой они крутились перед глазами запоздалым наказанием из стыда и ужаса от совершённого поступка.

– Вера, ты меня слышишь? – в мысли врывается голос дяди, и я догадываюсь, что он уже давно зовёт меня, поднимаю к нему напряжённый взгляд, ловя его холодный, как гранит, и отчего‑то злой. – Ты выглядишь неважно. Неужели всю ночь занималась учёбой и сможешь похвастаться хорошими оценками на сессии?

Между нами словно протягивается невидимая проволока, по которой пускают напряжение. С каждой секундой она всё больше искрит, нагревается и вот‑вот воспламенится.