Ты, я и он

На этот раз, когда я проскользнула в ворота и пошла к коттеджу, я не ощущала себя бодрой. Никакого настроя строить из себя вежливую прислугу не было. Да еще утренний секс с Женькой выбил из колеи – вроде бы все хорошо, пружина, которая была натянута внутри меня, расслабилась, но полного удовлетворения не было. Где‑то в глубине меня затаился маленький уголек, который то тлел, то разгорался, заставляя испытывать что‑то странное, незнакомое мне. Я нервничала. Снова.

Противоречивые чувства не давали покоя, но понять их природу я так и не смогла.

– Вот это я понимаю – когда на самом деле нужны деньги! – Стас выехал из кухни мне навстречу. Лучезарная улыбка озаряла его лицо, но глаза оставались серьезными. – Бьюсь об заклад, ты ведь не хотела приезжать, верно? Если бы не мое сообщение, тебя бы тут не было.

– Да, верно. – Я мрачно усмехнулась. – И что? Я думала, что, когда болеют, не ведут себя вот так.

– Как? – Стас наклонил голову набок, и стал наблюдать за мной с преувеличенным интересом.

– Слишком жизнерадостно и бодро.

– Ааа, ты ждала, что я буду лежать у порога с протянутой рукой и пеной у рта. Понял. – Стас усмехнулся и помолчал для значимости пару минут, – спешу тебя огорчить. Я нашел в шкафчике жаропонижающее и выпил. Минут 15 назад мне стало легче. Но думаю, это ненадолго.

Я хотела ответить что‑нибудь колкое, но Стас перебил меня громким надсадным кашлем, который длился, кажется, целую вечность. Когда он успокоился, то утер ладонью выступившие в уголках глаз слезы и пробормотал:

– Ну, вот тебе и доказательство. А виновата, между прочим, ты.

– Я? – от удивления я притормозила на пути на кухню, – почему это?

– Ну как, почему? Ты вчера прижалась ко мне вся мокрая. Я и заболел.

– Что?! Тебе не стыдно?!

– А почему мне должно быть стыдно? Между прочим, это не я бегал по двору полуголый. А мне много не надо, чуть‑чуть прикоснулся и все, я сразу простыл. Инвалид же. Что с меня, такого немощного взять.

Я едва не заплакала. Он снова в своем репертуаре. Говорить что‑то просто бессмысленно. Этот глупый стеб, он просто вытягивает все силы по капле. Сейчас я совсем не готова спорить, а еще больше не хочу оправдываться. Просто прошла на кухню и безразлично окинула взглядом погром, который устроили вчера.

Сегодня моя работа начнется с уборки. Ну, разумеется, после завтрака.

– Мои друзья потусили на славу, – Стас притворно покачал головой, – когда они узнали, что у меня есть собственная сиделка, словно с цепи сорвались. «Нужно на совесть отрабатывать свой хлеб». Кажется, я слышал что‑то такое.

Я бросила грязные тарелки обратно в раковину, и они жалобно звякнули. Внутри все кричало.

– А ты знаешь, что такое труд? Ты хоть раз в своей жизни работал, мальчик, или привык сидеть на папкиной шее? – я понимала, что совершаю ошибку, но уже не могла остановиться. – Мне нужны деньги, это что, преступление?! Мне абсолютно наплевать, что ты в коляске, твои ноги рано или поздно начнут ходить, и ты снова будешь радоваться жизни, а я пойду дальше! Потому что мне нужно работать!

Стас молчал. Его губы сжаты в тонкую линию. Я затихла, разглядывая напряженное лицо. Кажется, у него влажный лоб – капельки пота выступили на коже. Только вот голубые глаза смотрят колко.

– Интересно, почему ты считаешь, что прислугу нужно унижать. Да, я прислуга. Но я еще и человек. – на этот раз я уже не кричала, а просто завершила свои мысли.

Стас молчал и смотрел мне прямо в глаза.

 

 

Глава 7

 

– Между прочим, я программист. – Стас сделал глоток чая из кружки и вздохнул. – И давно уже не мальчик.

– Извини, просто мне давно не 19, и ты мне кажешься слишком молодым, – я неловко замолчала, вспомнив, что женщинам не принято говорить о своем возрасте.

– Больше, чем на 25 лет ты все равно не выглядишь. А когда открываешь рот, то можно и все 15 дать.

Я улыбнулась. Мы находились на берегу небольшого, заросшего камышами, пруда. Оказывается, пруд находился прямо за домом, всего две минуты по выстланной камнями дорожке, и можно любоваться сельской красотой. Стас сидел в кресле, а я на небольшой деревянной лавке, наспех сколоченной прямо у кромки воды. Вокруг – тишина, где‑то вдали, где кончается поле, виднеется березовая роща. Небо, буквально пять минут назад сияющее кристальной голубизной, – затянуло тяжелыми, серыми тучами. Кажется, скоро будет дождь.

– Еще немного, и пора возвращаться. – Я посмотрела на умиротворенное лицо Стаса. Впервые он не строил из себя клоуна: спокойный, задумчивый взгляд, легкая неосознанная улыбка застыла на губах, таким он мне даже нравился. Такой, как сейчас, он очень сильно напоминал своего отца. Вот только что‑то мне подсказывает, что Михаил не может похвастаться хорошими отношениями со своим сыном.

– Ты не любишь своего отца? – вопрос сам собой сорвался с губ. Стас нахмурился, и я пожалела о своих словах.

– С чего такой вывод?

– Не знаю. Просто, так кажется.

– Ты, случаем, психологом нигде не подрабатываешь? – Стас беззлобно усмехнулся, – твои вопросы не очень уместны.

– Извини. Просто я вижу, что он тебя очень любит, но не знает, как приблизиться к тебе.

– Понял. – Стас поставил кружку с чаем в специальное отверстие и круто развернулся на колесах, – пошли обратно в дом. Вези меня, чтобы я не испачкал руки.

По интонации голоса, я поняла, что залезла не в свое дело. Так оно и было. Вечно я лезу со своим проницательным взглядом, вечно что‑то кажется…да и с чего вдруг мы перешли на доверительную волну? Еще вчера все было на «грани». Мне казалось, что я ненавижу этого человека. Но сейчас все круто поменялось, с ним что‑то случилось или со мной? Непонятно, да уже и не очень важно.

На этот раз, Стас не закрылся в комнате, как всегда делал, а решил сидеть на кухне, и молча наблюдал тем, как я убираю бардак. Время от времени, он пытался помочь, подавал мне грязные стаканы со стола и пустые бутылки. Потом я стала готовить еду. Очень сложно «влиться» в работу. Я совершенно не ощущала себя домработницей. Казалось, что я просто нахожусь в гостях и помогаю по дому.

– Ты ведь никогда не работала в частных домах, верно? И вообще, это твоя первая, такая работа. – Стас поймал мой растерянный взгляд, – ты совершенно неправильно себя ведешь. Не так, как ведут себя другие. То есть, женщины, которые были в этом доме, и исполняли свои обязанности, вели себя иначе. Более профессионально.

– Может, у меня просто нет опыта? – я попыталась отшутиться. – Почему же эти женщины уходили, что их не устроило?

– Их не устроил я. – Стас широко улыбнулся, а я не сдержалась и рассмеялась в голос.

– И правда, я могла бы догадаться сразу.