Умница Эллиот
Та только кинула на меня злобный взгляд, и стряхнула мне на ботинки горсть пепла. Тогда я интересуюсь, почему зал забит под завязку, и ее глаза вдруг округлились.
– А как же иначе? Сегодня здесь выступает сам Чабби Чекер.
– Что?! – опешил я.– Сам Чабби Чекер?! Хорош врать!
– Это правда, придурок.
– Это мы еще посмотрим.
Девица только глаза закатила и руки скрестила. А глядя, как я уплетаю свои спагетти, она не раз мне напоминала, что здесь приличное заведение. А я ответил, что раз здесь все дымят, как в каком‑то кавбойском салуне, то слово «прилично» тут не уместно, за что я удостоился очередной горсти пепла на край своего ботинка.
Ладно, в то время, как я сытый и довольный, отодвинул пустую тарелку на край стола, на сцене уже начали появляться какие‑то люди, настраивать аппаратуру и микрофон. В дальнем углу цепочкой выстроился оркестр трубачей. А вскоре на сцене, собственной персоной, возник и сам Чабби Чекер! Я просто не верил своим глазам. Сам популяризатор твиста выступал здесь сегодня.
– Это и правда Чекер, ты видишь его?! – спросил я у соседки.– Удачно однако я заглянул в ваш занюханный кабачок.
– Слушай, может тебе сигаретку дать, чтоб ты заткнулся?! – взъерипенилась она.
– Неа, я с ментолом не курю, это для девченок. Ты не отвлекайся, а то представление пропустишь, – говорю я.
Она только выругалась и схватив бокал, который я неосмотрительно отставил на середину стола, самым наглым образом допила остатки моего красного. Но мне уже было все равно, я во все глаза глядел на сцену, Чабби Чекер взял микрофон, и пожелал всем доброго вечера. После приветствия и продолжительной овации, началось что‑то совсем несуразное. Этот Чекер начал нести какую‑то околесицу, и сегодняшнее выступление стало принимать для меня совершенно новый оборот.
– Сегодня будет не совсем обычное выступление, дамы и господа, – начал Чекер, – сегодня мы устроим показательный номер с двумя желающими из зала. Итак… кто хочет выйти ко мне на сцену и станцевать озорной твист?! Есть желающие?
Не знаю, то ли половина моей винной порции дали о себе знать, то ли моя угрюмая соседка по столу и правда была фанаткой твиста, но прыгала она и трясла рукой, как сумасшедшая. Я аж удивился. От кого, от кого, но от нее никак не ожидал такого неистового желания танцевать.
– Очень хорошо, – поманил ее к себе рукой Чекер, – но мне нужен партнер для девушки, для лучшей картины. Раз больше нет желающих, может вы поддержите свою даму, молодой человек?
Я не сразу осознал, что Чекер смотрит на меня, растянув свой рот в широкой белозубой улыбке. На всякий случай я глянул через плечо, но сзади сидела лишь одна тучная дама и какой‑то хипстер с зелеными волосами. Навряд ли кто либо из этой парочки претендовал на звание танцора.
– Да‑да, ты, парень, – указал на меня пальцем Чекер, – я вижу он не может свыкнуться с тем, что он чертов счастливчик. Поднимайся к нам, ну скорее же!
Да уж. Если бы в горле не стоял тугой ком, а колени не тряслись по дороге на сцену, может я бы еще мог на минутку внушить себе, что я счастливчик. Но танцевать при полном зале, да еще с этой фурией, помешанной на ментоле, я далеко не горел желанием.
Взобрался я на сцену и втиснулся между этой парочкой. А Чекер вдруг просит нас представиться в микрофон. И полностью игнорируя тот факт, что я стоял к нему первый, эта наглая девица перегнулась через меня и промурлыкала свое имя. Иззи Бред ее звали.
– Так, слушаем вас, молодой человек. Как ваше имя? – говорит Чекер, ткнув мне микрофоном прямо в нос.
– Это обязательно? – пробубнил я в микрофон.
Тогда Чабби Чекер убрал на безопасное расстояние микрофон и поднеся свое лицо вплотную к моему, прошипел мне в ухо:
– Сейчас же, дубина, представляйся чертовой публике, или тебя заставит это сделать мой секьюрити Нед.
После этого заявления он снова натянул свою белозубую улыбку, и улыбнувшись, помахал залу.
– Стесняется, парень, чтож, со всеми бывает!
Этот самого Неда я приметил за кулисами. И видок у этого чернокожего верзилы в темных очках оставлял желать лучшего. От греха подальше я произнес свое имя.
Ладно, с первым пунктом мы разобрались. И далее, после жидких оваций, Чекер объявляет вдруг, что нам сейчас предстоит самим станцевать твист. Он лишь покажет несколько движений. Он принял боксерскую позу и велел нам повторить. Одну ногу нужно было выдвинуть вперед, а руки согнуть в локтях.
– Затем, тщательно тремся полотенцем, – заявляет он.
И я, как полный кретин, стал оглядываться по всем закоулкам сцены в поисках полотенца, но это оказалось лишь названием очередного танцевального движения.
– Парень, чего размечтался, мы крутим бедрами! – орет мне Чекер.– И колени согни, будь добр!
В общем, еле поспевал я вклиниться в их сумасшедший ритм с боксерскими полотенцами и согнутыми бедрами. Смотрелся я на сцене, как и полагалось – по всем стандартам идиотизма.
Тут еще выяснилось, что я неправильно вращаю стопами, они должны жить отдельной танцевальной жизнью, как объяснил мне Чекер, только я ни черта не понял, что он имеет ввиду.
– Вращай ими, будто тушишь сигарету! Телом нагибайся спереди назад и из стороны в сторону!
А я и сигаретки в своей жизни ни разу не попробовал, поэтому даже не подозревал, как тушаться эти сигаретные бычки. Зато это блестяще удавалось проделывать ментоловой королеве. А мои вращения телом и того оставляли желать лучшего – я напоминал скорее пьяницу, чем танцора твиста. В общем – совсем беда!
Я был несказанно рад, когда Чекер объявил таймаут, и я избавился наконец от своего публичного позора. Но отдыхать было некогда. Чекер снова объявил танцы, только на этот раз мы должны будем проделать весь этот ад вдвоем и под музыку. Не успел я еще смахнуть с себя первый пот, как Чекер подает знак оркестру, а сам сверкая пятками, убегает куда‑то за кулисы, предоставляя нас самим себе.
Оркестр загудел знаменитый «Твист» и Иззи дала мне знак начинать. Она танцевала отлично, это каждый подтвердит, а вот я большей частью времени просто обезьяничал у нее, потому что ни черта не разобрался в этих полотенцах и окурках. Да и какой нормальный человек в состоянии будет разобрать всю эту чепуху! В то время, как Иззи вытиралась полотенцем, я пытался потушить невидимый окурок, когда она начинала раскачиваться всем телом, я принимал боксерскую позу. Я был безнадежен.
И наконец, наше феерическое завершение всего этого балагана. Иззи делает мне какие‑то знаки, и не успеваю я толком ничего сообразить, как эта безумная девица разгоняется и несется ко мне с другого конца сцены. Я еле успеваю подхватить ее на лету, и пока она висит надо мной, расставив руки ласточкой и лучезарно улыбаясь, меня начинает заносить по всей сцене, затем на всем ходу мы врезаемся в бархатный красный занавес и под громкие овации приземляемся за кулисами, прям перед носом самого Чабби Чекера.
