Умница Эллиот

В тот момент я очень пожалел, что у меня при себе нет Хааса и его лука. Я лишь стоял и делал вид, что меня вовсе не задевают их тупые говенные шуточки. Наконец сержант утихомирил ребят, и, напустив нарочито строгий вид, продолжил свой бред. Разговор зашел о том, откуда я родом, и на удивление мне, выяснилось, что из Сан‑Диего.

– Нет, сэр, Сан‑Антонио.– снова перебил я.

Сержант Вебер отмахнулся и пожал плечами.

– Все один хрен, святая приставка впереди есть, и ладно!

Все снова заржали, а я уже начинал чувствовать себя клоуном.

– И еще, – тут сержант впервые сделался серьезным, что меня несказанно обрадовало, и продолжал.– Этот рядовой вам не просто солдат, а бывший капрал, уже имел два выезда во Вьетнам, так что и отношение у вас к нему должно быть соответственное.

Боже, насколько нужно быть старым и слепым, чтоб не заметить того, что похоже все заметили. Я был как раз тут самый младший и у меня подгузники еще не просохли для таких высших чинов. Тут я только рот открыл, а он уже продолжает.

– Да‑да, не удивляйтесь. Такое случается, и основной причиной понижения по званию становится нарушение порядка в обществе, неприемлимое поведение, оскорбление властей или же преступление любой степени тяжести. Так что перед вами живой пример, почему всего вышеперечисленного делать нельзя, если в планах у вас блестящая военная карьера.

На этот раз насмешка на лицах ребят сменилась любопытством, и все внимание было обращено на меня. Не могу точно сказать, почему я решил в тот момент промолчать, возможно, потому что хотел насолить сержанту Веберу, а может, просто хотелось, чтоб здешние ребята мне благоволили, а не заставляли в ближайшие месяцы чистить казенные туалеты.

В общем, так потекла своим чередом моя новая армейская жизнь. Все разнообразие наших будней включало в себя боевые подготовки на полигоне, а именно: стрельба из автоматов, ползание по земле, сидение в окопах, а также висение на турнике, во всех позах и ракурсах. Также учили, как активировать и обезвреживать бомбу, ну и всякое такое прочее. Скучать там не приходилось. По выходным имелось два варианта провождения времени. Если у меня не выпадало наряда, то бишь дежурства, я мог в воскресенье навестить маму, обычно мы ходили куда‑нибудь погулять или посидеть в кафе. Кушать стряпню мисс Хуаниты перед поездкой в Форт Сэм я больше не собирался.

Еще весьма приятное обстоятельство – Чиди Бучес, паренек из казенного туалета, был в одном со мной взводе. Как то вечером, после отбоя, он спросил меня, правда ли, что я уже воевал и ходил в капралах.

– Это все лажа, – отвечаю я.– Я впервые нахожусь в подобном месте. А у сержанта Вебера вместо мозгов каша.

– Черт! Вот дерьмо. Тебе лучше сознаться сразу, а то если вдруг это всплывет, не сладко тебе придется, дружище.

– Посмотрим, – говорю.– Подумаешь, немого приукрасили. Мне это пока только на руку, Буч.

Бучес только усмехнулся и откинулся на нары, что‑то там насвистывая.

– Ну гляди, я тебя предупреждал.

Во время следующего моего наряда я начищал до блеска кастрюли и прочую утварь на нашей барачной кухне. Со мной находилось еще пара ребят из других взводов. Один чистил картофель, что‑то напевая под нос, другой, вместо порученной ему наточки ножей, пытался поймать по радио нужную ему станцию. Тут нашу идиллию подпорчивает вломившийся на кухню сержант Ахерн. Лицо его при этом было суровей обычного, если это вообще себе можно представить. Все тут же заработали вдесятеро раз быстрее.

– Тостер! – брызжет он слюной.– Какого дьявола, Тостер!

Я совсем опешил, и спрашиваю, что, собственно случилось.

– Это в твою маниакальную бошку взбрело подтирать свой зад военными буклетами?!

Я аж опешил, откуда это он узнал. А те двое оторвались от своих занятий и в недоумении уставились на сержанта.

– Нет, сэр, не я.– соврал я.

– Правда чтоли?! А мне казалось, это ты так усердно жаловался на отсутствие бумаги, разве нет?! – орет Ахерн.– Сегодня при общей выгрузке мусора, случайно обнаружили использованные кем‑то в целях нужды пару военных буклетов. Ты будешь отрицать дальше, или мне вести тебя к штаб‑сержанту Веберу?

– Хорошо, так точно, это я сэр.

Сержант немного даже вздрогнул оттого, как я быстро сдался, и продолжал:

– Значит вы, рядовой Тостер, не отрицаете, что своими грязными действиями вы нанесли величайшее оскорбление всей армии США?

– Не думаю, сэр. Просто армия США сама о своих солдатах не особо пекется.

– Рядовой, мы идем с вами к сержанту Веберу!

– Слушайте, сэр, – вмешался вдруг парнишка, что настраивал радио.– Вы бы с капралом полегче, он ведь слегка того, ну, контуженный. Думаю, два Вьетнама пройти не всем по силам.

– ЧТООООООО?!! – возопил Ахерн.

И так, мы прибыли в кабинет Вебера. И на всю пылкую тираду Ахерна, старик только прыснул со смеху, и гоготал, как конь, еще с полчаса, пока Ахерн пытался осознать, что именно не так он объяснил.

– Сэр, но вы ведь осознаете всю серьезность содеянных рядовым действий? – спрашивает контуженный Ахерн.

Видит бог, сержант Вебер отчаянно хотел принять серьезное выражение лица, но каждый раз его снова распирало, как сумасшедшего.

– Сэр, вы же понимаете, что все это огромное правонарушение? – не унимался Ахерн.– Этот молодой человек сначала произвел свои грязные махинации, а затем с чего‑то возомнил себя капралом!

Наконец, вытерев слезы и немного успокоившись, сержант Вебер вынес приговор.

– Думаю, это моя вина, Ахерн. Двумя неделями ранее я с чего‑то решил, что это тот самый капрал, которого собирались к нам перевести, а затем передумали, и закинули в Форт Льюис.

– Но у него ведь молоко еще с губ не обсохло!

– Да‑да, виноват. Но я уверен, со временем парнишка бы сам мне во всем сознался.

– Черта лысого он бы сознался! – взревел Ахерн.

Теперь у вас сложилось примерное представление о том, какими разными были эти два человека.

– Слушайте, сержант, вы просто обязаны прописать Тостеру какое‑нибудь наказание за все это безобразие!

Вебер немного подумал и снисходительно мне улыбнулся.

– Хорошо. Я переговорю с врачебным кампусом. Если что, работенка для тебя найдется, Тостер. Только старайся больше не злить сержанта Ахерна. Сержант Ахерн, советую посетить контору и распорядиться о закупке бумаги.