В разбитом сердце

– Лучше мне сейчас уйти, иначе я не отвечаю за свои действия. Прости. Меня занесло.

Ее отказ был предсказуем, она и так позволила мне слишком много. Никогда не думал, что мы дойдем до подобного. И все равно я огорчился. Самое интересное и пикантное оборвалось в самом разгаре. Теперь мне нужно срочно остыть. Я сильно разошелся. Не теряя времени и не глядя в сторону Кассандры, я направился на выход, на ходу подхватив свою сумку.

– Лео, – окликнула она меня, – пусть все, что сегодня произошло, останется в этих стенах.

– Эти слова лишние, Кэсси, – ответил я, нарочно используя ее имя в ласкательной форме. В темноте я уже не мог разглядеть ее лицо, но видел, как она сжалась, словно брошенный котенок, и обняла себя руками. Эта ее беззащитность пошатнула мою решимость уйти. С трудом я переборол желание ринуться обратно. Но останься я рядом, случилось бы непоправимое. Голодному зверю во мне слишком сильно хотелось почувствовать, как она будет сопротивляться, если я стану ее принуждать. Меня слишком сильно сбили с толку буйные ощущения, вызванные нашей близостью. Я не мог держать себя в узде и даже немного испугался сам себя – уверен, и она меня тоже. Никто из нас не ожидал, что мы потеряем голову из‑за простого поцелуя.

Мне оставалось надеяться, что она не продолжит безрассудно пить в одиночестве и поедет домой. Наш поцелуй должен был ее отрезвить.

Пользуясь тем, что после тренировки все уже разошлись, я всласть передернул в душевой и не постеснялся в воображении нарисовать себе продолжение того, на чем мы остановились в классной комнате. Ощущения от прикосновений к ней все еще были свежи в памяти, поэтому я кончил очень быстро. Обычных образов в голове мне уже давно не хватало, чтобы возбудиться, но Кассандра конкретно вскружила мне голову. Я улыбался как дурак все время, пока ехал в электричке. Когда я прокручивал в голове наш поцелуй, мурашки табунами бежали по телу. А самое главное, профессор подпустила меня к себе, несмотря на свою принципиальность. Такая реакция могла означать только одно – я ей тоже приглянулся. Но я не строил иллюзий, что теперь могу на что‑то надеяться; честно признаться, я вообще не знаю, что делать дальше. И все же, несмотря на смутную тревогу, я не сожалел о случившемся – мне понравился этот шквал эмоций. После разрыва с моей первой любовью я впервые проявил инициативу и спровоцировал сближение сам. Что‑то в профессоре Грин манило меня – что именно, еще предстоит выяснить. Но вот стоит ли заходить дальше… в этом я пока что сомневался.

 

5. Ревность затмевает разум и здравый смысл, а еще причиняет боль

 

На следующий день профессор старательно делала вид, что меня нет. Она даже не смотрела в мою сторону на лекции. Вполне ожидаемая реакция с ее стороны. Ее неприятие больше забавляло, чем злило. Скорее всего, она уже успела списать вчерашний инцидент на свое нетрезвое состояние. Но вот об одном она наверняка не подумала – я‑то был как стеклышко! Несколько глотков коньяка нисколько не затуманили мое сознание. Я следовал своим инстинктам, потому что так хотел. Да и она подсознательно меня хотела, просто отрицала это, иначе даже под влиянием алкоголя послала бы меня лесом.

Кассандра была бледнее, чем обычно. Видимо, похмелье давало о себе знать. Ее глаза потускнели и движения были скованными и неловкими. Хотелось ее приласкать и погладить по голове. Каждый раз при встрече с ней во мне просыпается странная потребность защитить ее непонятно от чего. Меня преследует назойливое чувство, что она крайне нуждается в ласке и тепле. Вчера я очень близко подобрался к сокровенному, но, видимо, еще слишком рано. Она не подпустит к себе так просто, и барьер между нами довольно велик. Сейчас мне нужно определиться, чего я хочу от нее. Движет ли мной простая похоть и интерес к ее загадочной персоне или это уже нечто большее… Почему я так сильно возжелал ее? Я смутно ощущаю некую схожесть между нами, особенно когда смотрю в ее полные грусти глаза. Как мне сорвать с нее маску, эту приклеенную улыбку, за которой она скрывает себя настоящую? Что меня ждет по ту сторону? Пугает то, что я не смогу соответствовать ее ожиданиям или она не будет соответствовать моим представлениям, но вместе с тем меня неудержимо тянет к ней. Это не поддается логике. И все же я сумел сдержать свой порыв, потому что мне небезразличны ее чувства. Раньше я не задумывался о переживаниях своих подружек. Меня привлекал только секс. С Кассандрой же я был осторожен и во многом сомневался. Значит, я все‑таки влюбился.

Про себя я тяжело вздохнул. Почему все снова так сложно? Она старше и мой преподаватель. Отношения между нами никогда не будут простыми. Почему я не мог влюбиться в одну из сокурсниц? Почему меня вечно тянет к тому, что лучше не трогать? Хотелось отлупить самого себя, но ничего уже не изменить.

Я благоразумно решил, что нужно дать страстям немного поулечься и не лезть лишний раз на рожон. Тем более я прекрасно понял сигналы Кэсси – она хочет забыть о том, что между нами было. А вот я не хочу – но мне не нужны неприятности, и давить на нее я не собирался. Моя назойливость ее только спугнет. Тут даже гадать не стоит.

Таким образом, последующие дни снова потекли по привычному спокойному руслу. Однако победившее во мне здравомыслие не приносило никакой радости – не в случае с Кассандрой. Я и так не отличался влюбчивостью, а тут решил задушить в зародыше даже отголоски настоящих чувств. Но рисковать не хотелось. Я знал себя достаточно хорошо – с виду я хоть и холодный, но очень темпераментный. Если во мне начинают бурлить неподдельные эмоции, они с легкостью могут захлестнуть меня с головой, и не только меня. Я похож на вулкан – тихий и мирный до поры до времени, но очень опасный. Испытывать судьбу не стоит.

Только очень скоро выяснилось, что у меня в руках лишь иллюзия контроля над самим собой.

Однажды, проходя мимо учительской, я увидел Кассандру вместе с Гидо. Они о чем‑то оживленно беседовали. Кэсси дала ему какой‑то конверт и погладила его по плечу. Тот просто сиял от счастья. Профессор выглядела настолько увлеченной его присутствием, что даже позабыла о своих манерах. Добила она меня тем, что улыбнулась ему теплой открытой улыбкой. Это сильно задело меня за живое, даже сильнее, чем то, что она так запросто коснулась другого мужчины. Мне Кассандра всего несколько раз улыбнулась искренне, и то я как будто выжал из нее проявление радости. А с Гидо она вела себя естественно и непринужденно, как ведут себя обычные люди, когда им весело и хорошо. Черная тень зависти и негодования окутала мою душу. Я поспешил удалиться, пока меня не обнаружили.

Следующие несколько дней странная тревога не давала мне покоя, и я стал внимательнее присматриваться к действиям друга. Долго наблюдать не пришлось. Я очень быстро понял, что он перешел в наступление и старательно подбивает клинья к Кассандре. Гидо делал это очень ловко и ненавязчиво. Скорее всего, она даже не понимала, что он питает к ней романтические чувства, но меня было не обмануть. Он сиял на всю округу своей тупой влюбленностью. Его довольная морда бесила до жути. Угрюмым очкариком, который ходит уткнувшись носом в учебник, он мне нравился больше. Как бы мне хотелось, чтобы он исчез в туман, из которого появился!

– Ты что‑то в последнее время совсем кислый, – подметил как‑то Дирк на обеденном перерыве. Мы сидели вдвоем в кафетерии.

– Не придумывай, – отрезал я. Даже друг заметил, что я не такой, как всегда, хотя мое лицо обычно не отражает никаких эмоций.

– Не хочу лезть не в свое дело, но ты странно себя ведешь. Гидо с Фабианом насилу помирились, а теперь вдруг ты стал подозрительным. Смотришь на Гидо как на врага народа. Он тебе что‑то сделал? Мне всегда казалось, что наш ботан безобидней букашки, но мало ли… в тихом омуте иногда черти водятся.