…в разбитом сердце

– О чём речь, ребята? – осведомился Фабиан бодрым голосом, подойдя к нам; он небрежно бросил рюкзак на пол и плюхнулся на свободный стул за нашим столиком.

Дирк сложил губы трубочкой.

– Да так, ни о чём… Как дела с подружкой?

Фаби моментально отвлёкся и смущённо рассмеялся.

– Мы поговорили, и сейчас вроде всё норм. Я слишком мнительный, ревную к каждому столбу. Естественно, что ей это не нравится.

– А по‑моему, имеешь право, если она даёт повод, – сорвалось с моих губ само собой.

Оба моих друга одновременно посмотрели в мою сторону. От Казановы, который чуть не каждый месяц меняет подружек, наверное, странно было слышать подобное, но я поздно спохватился. Скорее всего, они думали, что слово «ревность» мне незнакомо.

– Вот это ты выдал! – заявил Фаби и прыснул со всей мочи. – Ты случаем не втрескался, приятель?

Я ещё больше помрачнел. Теперь даже Фабиан прощёлкал, что я не в себе. Почему я не могу вести себя как раньше? Ничего не изменилось, всего лишь одно маленькое неудачное знакомство с профессором Грин, с которой я за последние две недели даже парой слов не обмолвился. Какого чёрта со мной происходит?!

– Нет! – буркнул я раздражённо. Только я успел это сказать, на входе в кафетерий замаячил Гидо и, естественно, сразу присоединился к нам. Он подтянул к себе стул от соседнего столика и легко приземлился на него. Его обычно напряжённое лицо было расслаблено. Гидо теперь постоянно пребывал в отличном настроении, и я прекрасно знал причину этих перемен.

– Ребята, я только что узнал обалденную новость! – начал он сходу. – В следующем месяце я поеду на олимпиаду по английскому языку! Представляете? А профессор Грин будет помогать мне готовиться к ней!

– И чему ты больше радуешься? Олимпиаде или тому, что тебе привалило счастье тусоваться с профессоршей наедине? – уточнил Фаби.

– Кретин тупоголовый! – огрызнулся Гидо, обиженный тем, что его достижение не вызвало особого восторга.

– Поздравляю! – сказал Дирк спокойно. – Будем болеть за тебя и напьёмся вдрабадан, когда привезёшь с собой золотую медаль.

– Лучше бухнём, когда он трахнет госпожу Грин. Ставлю на то, что у него получится завоевать нашу Снежную королеву, – поправил Фабиан друга и загоготал во всю глотку, довольный своим остроумием, но словил за это подзатыльник от Гидо.

– Опять начинаешь! – гавкнул на него Дирк.

– Да ладно вам! Ясно же как день, что наш Гидо по уши влюблён в профессора Грин. Чего такого, если у них будет любовь? Она ещё не старая, и, по‑моему, они очень даже подходят друг другу.

Гидо зарделся и опустил голову от смущения, но слова Фабана в этот раз ему польстили, зато по мне резанули со страшной силой. Я резко вскочил на ноги так, что стул со скрипом отъехал назад. Все чуть не подпрыгнули от неожиданности и покосились на меня в недоумении.

– Мне пора, – я схватил рюкзак. – Хочу позаниматься в библиотеке. Увидимся позже.

Не удостоив друзей даже взглядом, я пошёл прочь. Сейчас я бы с удовольствием проехался по морде не только Гидо, но и Фабиана. Я стиснул кулаки, усмиряя в себе взбунтовавшего зверя, и успел услышать за спиной тихое перешёптывание друзей:

– И что это было?!

– Да что с ним такое творится?

– Кто его знает. Лучше к нему не лезть. Сам разберётся.

Это точно, подумал я. Я должен разобраться. Мне хотелось рвать и метать, крушить всё подряд. Я был страшно зол, и мне очень хотелось выместить эмоции на ком‑нибудь. Тем же вечером я привёл к себе первую попавшуюся девушку, которую нашёл в своём списке контактов, и безжалостно трахал её до самого утра. Я надеялся, что мне полегчает, но я ошибся.

На следующий день моя агрессия достигла апогея. Возможно, мне стоило остаться дома, пока я не приду в себя. Если ребята снова заведут разговор о профессоре Грин, на этот раз я не сдержусь и точно кому‑нибудь заеду кулаком в челюсть. Я понимал, что любая мелочь может воспламенить меня, и я взорвусь, как пороховая бочка. Встреч с Кассандрой сейчас тем более стоило избегать, ведь именно она была причиной моего неуравновешенного состояния. Но меня буквально тянуло на разборки с ней, хотя остатки разума с тревогой шептали, что всё это плохо кончится.

На семинаре по английскому я поедал Кассандру кислотным взглядом. По её напряжённым плечам я видел, что она чувствует исходящие от меня гневные флюиды. Если бы мог, я бы набросился на неё прямо там, перед всеми.

После урока мои одногруппники понемногу разошлись. Чтобы не вызвать подозрений, я вышел из кабинета и ждал за дверью, скрывшись за углом, пока последний студент не покинет аудиторию. Конечно же, им оказался Гидо. Это ещё сильнее распалило моё бешенство. Незаметно я снова вернулся в класс и закрыл за собой дверь. Кассандра укладывала вещи в сумку, когда услышала щелчок замка. Она резко выпрямилась и сразу столкнулась с моим ледяным взглядом.

– Лео! – выдохнула она в изумлении пополам со смущением. Похоже, я застал её врасплох. – Снова забыл что‑то? – спросила она натянуто.

– Не в этот раз, – ответил я тихо, но грозно. – Дай мне, пожалуйста, ключ от двери.

Она отступила на шаг, почувствовав опасность.

– Зачем?

– Сама догадайся. Не думаю, что ты горишь желанием заполучить случайных свидетелей нашего разбора полётов.

– Лео, уходи! – произнесла она повелительным тоном.

Кассандра и правда надеется, что таким примитивным способом меня прогонит? Поздно демонстрировать своё преподавательское превосходство!

– Я не уйду, пока мы не проясним пару моментов. Или ты сейчас дашь мне ключ по‑хорошему, или по‑плохому.

Кассандра вздохнула полной грудью, схватила связку ключей со своего стола и гордо направилась в сторону двери. Она сама заперла её на несколько оборотов, а потом обернулась ко мне. Я не мог не восхититься её храбростью. Ожидалось, что профессор будет выкручиваться всеми силами, чтобы избежать стычки со мной, но она встретила проблему лицом к лицу.

– Говори! – приказала она и скрестила руки на груди.

– Что происходит между тобой и Гидо? – рявкнул я. Она в неверии уставилась на меня.

–Ты решил устроить мне представление, чтобы задать такой нелепый вопрос? Мальчишка! – фыркнула она и хотела вернуться к сбору сумки, но я перехватил её руку и очень грубо мотнул в сторону стены. Из‑за того, что я был зол, не мог умерить свою силу. Она взвизгнула и зажмурилась, когда я всем телом вжал её в бетон, а руки пригвоздил по сторонам.

– Наигралась с одним студентом, теперь решила порезвиться с другим? А как же твои хвалёные моральные устои, профессор Грин! – прошипел я ей на ухо.