В разбитом сердце

– Все нормально. – Она поправила волосы и, не глядя в мою сторону, пошла дальше.

– Ага! Как же! Нормально! – фыркнул я вполголоса. – Бесит эта твоя вечная песня о том, что все нормально или обязательно будет нормально!

Я развернулся и зашагал в противоположную сторону. Как была настырная и упрямая, так и осталась. Это ужасно раздражало! Сколько она готова стерпеть в одиночку, пока не сломается? Видно же, что ей плохо! Зла на нее не хватает! Неужели нет рядом близкого человека, чтобы достучаться до нее? Если нет мужчины, то куда смотрят родные? И снова я думал о том, о чем не следовало, и готов был сунуть нос туда, куда меня просили его не совать. Это была какая‑то напасть! Чтобы переключиться в пофигистический режим, я на следующий день пропустил лекцию по английскому и не пошел на семинар.

Через неделю мы с командой после занятий играли в баскетбол. Я всегда любил спорт, потому что он давал мне разрядку и освобождал разум от тяжелых мыслей. После матча я быстро помылся и оделся. Мне нужно было побыстрее вернуться домой. Мы с Марисой договорились созвониться в семь вечера, поэтому я торопился. Не хотел болтать с ней по телефону в электричке.

– Всем пока! Хорошая была игра! – крикнул я ребятам на прощание.

Уже на выходе меня перехватил Фаби. Он возник как из‑под земли, в одном полотенце, замотанном на бедрах. Сегодня была его очередь убирать спортзал, поэтому он шел в душ почти последним.

– Эй, стой!

– Чего? – выпалил я с досадой.

– Гидо тебе конспект составил с пропущенной лекции и хотел передать через меня, но я в итоге случайно забыл тетрадь в кабинете английского. Скоро будет тест. Он несложный, но пробежать материал стоит. Заскочи за ним, пока тут.

Я закатил глаза.

– Блин, дырявая ты башка, раньше сказать не мог? Я спешу!

Фабиан скривил губы в усмешке.

– Ничего, подождет твоя благоверная Мариса. Это тебе надо, а не мне. Да и вообще, ты еще недавно метался из одной постели в другую, а теперь летишь на всех парах домой и даже по делу отвлечься не хочешь.

– Не беси меня! – огрызнулся я, пытаясь по‑дружески пнуть Фаби, но тот увернулся и, хохоча, поскакал в душ.

Да уж. Действительно, кто бы мог подумать, что я буду заморачиваться из‑за звонка подружке. Странно, что Гидо дал поручение передать конспект именно Фаби, а не Дирку. Тот намного ответственнее подходил к таким вещам. Если подумать, Дирк в последний месяц стал каким‑то пришибленным. А еще он вечно отказывался от совместных посиделок, особенно когда с нами в компании была Мариса. Вдруг это дружеская ревность? Я стал меньше времени проводить с ребятами, у Фаби тоже подружка, а с Гидо Дирк не особо корешился. Надо как‑то поговорить с ним и все исправить. Не хочется, чтобы Дирк думал, будто он всем побоку.

С этими мыслями я шагал обратно в главный корпус. Может, по мне и не скажешь, но я прилежный студент. Учусь я очень хорошо не по родительской указке и не для того, чтобы им что‑то доказать. Точнее, это, конечно, инструмент для получения независимости, но не моя главная мотивация. Учеба всегда была для меня в приоритете. Еще будучи учеником гимназии, я хотел построить блестящую карьеру. Девушки не любят неудачников, а я люблю девушек. Вот так все просто… шучу, конечно. Хотя в моем случае в эту примитивную версию несложно поверить. Но на самом деле я действительно учусь с радостью и схватываю все на лету. Такой вот он – я.

Уже почти дойдя до кабинета английского, я притормозил. Опять меня принесло прямиком сюда, хотя логичнее было бы сначала зайти за ключом на кафедру. В такое время уже все должно быть заперто. Однако дверь классной комнаты поддалась – на этот раз я даже не удивился. Я точно знал, кого встречу по ту сторону. Но если Кассандра снова выпивает в одиночестве, как мне вести себя с ней? Времени на раздумья не осталось, потому что я уже нажал на дверную ручку и дверь приоткрылась. Я осторожно вошел в помещение и остолбенел от шока. Мне в лицо шарахнул ледяной ветер. Перед распахнутым окном стояла Кассандра в одной тонюсенькой блузке. Ее волосы раздувало в разные стороны, вокруг танцевали лихие снежинки. На улице было темно, шел крупный липкий снег – для марта не такая уж редкость, но что эта дурная взрослая башка делала без верхней одежды на холоде?

– Профессор Грин! – окликнул я ее громко и строго. – Вы что вытворяете?

Когда она посмотрела на меня, мне стало страшно. Ее прекрасные синие глаза остекленели. Они были пустыми и тусклыми, как у умалишенной, и из них ровными ручейками текли слезы, которых она будто не замечала.

– Боже! Что с тобой?! – прошептал я одними губами и сразу подбежал к ней. Первым делом я закрыл окно. На полу была лужа от снега – значит, Кассандра уже долго так стояла. Я бесцеремонно провел руками по ее волосам и лицу, а потом по одежде. Она была насквозь мокрой. С силой я прижал ее к груди, чтобы поделиться теплом. Я просто не знал, что еще сделать.

– Что случилось, Кэсси?! Ответь! – простонал я, снова переходя на «ты», позабыв от нахлынувших чувств все условности, не переставая гладить ее по голове. Она не сопротивлялась и не пыталась вырваться, даже не ругалась. Раньше она бы точно шарахнула меня чем‑нибудь.

– Лео, – прохрипела она еле слышно мне в грудь. Она меня узнала. Уже хорошо! Я отодвинул ее на расстояние вытянутой руки и начал всматриваться в глаза.

– Кассандра! Что произошло? – спросил я настойчивее.

– Я… я… я не могу сказать, – проговорила она, запинаясь, и снова разразилась рыданиями. Неподходящий момент, чтобы задавать вопросы, решил я. В таком состоянии она не сможет дать толковый ответ.

Я наспех снял с себя куртку и накинул на нее. Она была холодная, как лягушка, и бледная, как привидение.

– Мы едем ко мне! – произнес я твердо. – И без возражений! Тебя сейчас нельзя оставлять одну!

Но Кассандра и не собиралась возражать. Она и на ногах‑то едва держалась; я сомневался, что она вообще услышала мои слова.

Я посадил Кэсси на стул, и она сразу уставилась пустым взглядом в пол. Достав сотовый из кармана, я набрал номер такси. Потом коротко написал Марисе, что мы не сможем созвониться и я позвоню как только смогу. Сейчас меня абсолютно не заботило, что у моей подружки включится фантазия и она на меня обидится. Все, что было важно, – привести Кассандру в себя!

 

7. Чувства нельзя забыть. Их можно вытеснить, только они все равно тебя настигают, если в глубине души ты от них так и не отказался

Когда приехало такси, я сгреб Кэсси себе под плечо и повел потихоньку на выход. Ноги у нее заплетались, и она не смотрела, куда идет, поэтому я практически тащил ее. Я очень надеялся, что университет уже опустел и нас никто не заметит, по крайней мере другие профессора или начальство. Что им говорить, если мы встретим их по дороге, я понятия не имел. Я пребывал в полной растерянности.