В разбитом сердце

4. Взаимное притяжение может быть опасным, особенно в непредвиденных ситуациях

 

Профессора Грин в электричке я больше не встречал. От ее храбрости ничего не осталось. Я даже огорчился чуток. Хотелось бы поиграть с ней еще немножко. Никогда еще мне не доставляло такого удовольствия дразнить кого‑то. Однако так лучше. Мы живем где‑то по соседству, и если нас начнут регулярно видеть вместе, неизбежно поползут слухи, а это нам обоим не на руку.

В последующие недели профессор вела себя со мной как со всеми остальными студентами. Она не сторонилась меня, но и лишний раз не заговаривала. А вот я продолжал за ней наблюдать. Мне по‑прежнему не давала покоя ее вымученная, будто приклеенная улыбка. Профессор заставляла себя улыбаться, скрывая какие‑то эмоции, о которых никто не должен знать. Я это точно видел, потому что сам так делал, но моя маска отличалась – боль и разочарование я прятал за безразличием.

На первый взгляд профессор вся сияла и лучилась. Она была приветливой, доброй и отзывчивой. Возле нее постоянно кто‑то крутился. И среди учителей, и среди студентов она была нарасхват. Мы все быстро поняли, какой она хороший преподаватель; видно было, что и коллеги ценят ее профессионализм и относятся к ней с уважением. Сомневаюсь, что при такой популярности можно было назвать ее интровертом. Но я все время ловил себя на мысли, что мне ее жаль. Должно быть, профессор очень устает постоянно притворяться веселой. И вот однажды я окончательно осознал, что меня смущает – у нее были ужасно печальные глаза, настолько печальные, что на улыбающемся лице они выглядели неродными. Замечали ли эту особенность остальные? И почему грусть въелась в ее взгляд настолько сильно, что не покидала его ни на секунду? Мне было безумно интересно наблюдать за профессором Грин, хоть я и понимал, что на расстоянии не смогу разгадать ее тайну. Она просто красива, одержимая своей болью, и лезть к ней в душу я не собирался. Несмотря на мой неподдельный интерес к ней, нас разделяло очень многое. Я не мог решиться сделать серьезный шаг ей навстречу, так как боялся, что все станет только хуже. Удивительно, но по отношению к другим девушкам я не был так осторожен. Профессор мне действительно нравилась как человек – наверное, поэтому я опасался случайно ранить ее или обидеть.

Три недели пролетели незаметно. Работа, учеба и баскетбольный клуб занимали почти все мое время. На тусовки я больше не ходил, но все равно толком не высыпался, да и настроение было ниже плинтуса непонятно отчего.

– Выглядишь подавленным, – заметил как‑то Дирк на паузе. Мы с парнями сидели в столовой. Гидо уставился в какую‑то книжку, а Фабиан, чавкая, уплетал лапшу за обе щеки.

– Учиться стало сложнее, – ответил я. – Времени свободного почти не остается. И на подработке завал.

– Да у тебя просто дефицит потрахушек! – подстебнул меня Фабиан, ухмыляясь с набитым ртом.

Я стрельнул в друга убийственным взглядом, но тему уже подхватили с другой стороны. Дирк состроил задумчивую мину.

– А разве ты на прошлой неделе не провожал какую‑то красотку до дома? – спросил он с неприкрытым любопытством.

У меня полезли глаза на лоб. Нет! Ну надо же! Эти гады, что, за мной слежку установили?! Иногда их чрезмерная заинтересованность моей сексуальной жизнью бесила.

– Вам заняться, что ли, больше нечем, как шпионить за мной? Это всего лишь знакомая с другого курса! Если я общаюсь с девушками, это не значит, что я сразу тащу их в кровать!

– Ну да, ну да! Так мы тебе и поверили! – осклабился Дирк.

– У них унылая личная жизнь, поэтому они и лезут в твою, – пробормотал Гидо в утешение, не отрывая глаз от книги.

– Это у кого тут унылая личная жизнь? Не слишком ли много самомнения, книжный червь! И что ты там постоянно читаешь? Уже второй день не отлипаешь! – поддел его Фабиан в ответ, отнимая томик.

Гидо хотел вырвать книгу обратно, но Фабиан стал махать ей у него перед носом, пока не добился возмущенных проклятий и воплей. На наш стол пялилась вся столовая. Это был уже не первый случай – такие театральные сцены случались довольно часто. Я не выдержал и забрал у них игрушку. Ну правда, как два нахохленных попугая! Столько шума! От этих двоих у меня быстро начинала болеть голова.

Я невзначай глянул на обложку. Книга имела английское название, и ее автором была не кто иная, как Кассандра Грин. В изумлении я пролистал несколько страниц. Весь текст был на английском.

– Отдай обратно! – закричал Гидо и с силой выдернул книгу у меня из рук.

– Ее что, написала наша профессорша? – уточнил я на всякий случай.

– Да, – ответил он уже спокойнее, поняв, что я не собираюсь его высмеивать, и покраснел.

На мгновение я по‑настоящему оторопел. Еще один неожиданный поворот. Профессор Грин с большими печальными глазами и фальшиво‑слащавой улыбкой – писательница! Сколько еще неизведанных сторон я открою в ней чисто случайно? Признаться, мне тоже стало любопытно, о чем она пишет.

– А где ты купил эту книгу? – спросил я с искренней заинтересованностью.

– В интернете. Она пишет только на английском, поэтому в магазине нет, – пробубнил Гидо, усмирив свою агрессию.

– Гляньте‑ка, а наш очкарик и правда залип на госпожу Грин! Хочешь ее, да – эту белую шоколадку? Ну скажи! – завопил Фаби во весь голос. В этом парне было ноль такта. Гидо еще больше покраснел, потому что слова Фабиана слышала как минимум половина столовой.

– Заткнись, чертов придурок! Промыл бы уже свой поганый рот! Как же мерзко! – заорал Гидо.

Запахло серьезной ссорой. Я решил вмешаться.

– Хватит, Фаби! Ты правда зашел слишком далеко! Извинись! Это уже не смешно.

– Да ну вас! Совсем юмора не понимаете! Смотреть на вас тошно, все такие правильные!

Фабиан обиженно схватил свою сумку, пустую тарелку и пошел на выход. Дирк хотел рвануть за ним, но я его остановил.

– Пусть идет. Ему нужно остыть и подумать над тем, когда стоит открывать свою варежку, а когда нет.

Дирк сел обратно.

– Не злитесь, парни. Он лезет ко всем подряд, потому что у него с подружкой не клеится. Он не говорит, что случилось, но его это гложет. Недавно они ругались по телефону.

– Если у него проблемы, это не значит, что он может срывать свое плохое настроение на друзьях! – справедливо заметил Гидо.

– Кажется, пора сходить напиться. Там все и уладим, – предложил я.

– Без меня! Надоело! – буркнул Гидо, подхватил рюкзак, книжку и тоже испарился.

Я удивленно проводил его взглядом. Гидо терпеливый парень, и обычно он очень хорошо справляется с выкрутасами Фабиана. Но, видимо, и у него есть предел, чего Фабиан, к сожалению, не замечает.

– Этот обормот его реально достал, – подтвердил Дирк мою теорию. – Теперь не знаю, как их мирить.