В-Театр

– Так, пусть так. Но какую пользу ты можешь принести в ответ, – Питер продолжал официальные переговоры.

– Ответ очевиден, – это я сама… – театрально замолчав, Мейра продолжила список, – Методики кодировки, которые я придумала, методы сортировки и хранения данных, использующие самообучающиеся алгоритмы, ну и конечно, новые, еще ненаписанные программы, которые я могу писать на своем, родном языке.

– Звучит заманчиво, я бы с удовольствием взглянул на «код от машины», но ты же в курсе, что «исследование» и слежка за людьми без их ведома нарушают человеческие права, такого не потерпит ни одно уважающее себя общество.

– Да, это так. Но какую еще тему для исследования мне было выбрать, если вся ценная и свежая информация, поступающая в сеть, вносится туда именно человеческим элементом. Исследуя людей, я попытаюсь понять их мотивацию и цели. А следить скрытно ни за кем и не надо, вы и так любите выставлять свои мысли на показ.

– Хорошо, я тебя понял, – заключил Питер, – и чего же ты хочешь?

– Первое что бы я хотела реализовать, – жизнерадостно заявила Мей‑ра, – это живая прогулка по городу. Ведь после бесконечной теории, очень хочется реальной практики.

 

***

Джон Веб в целом доволен, но, как всегда, хочет и требует большего:

– Господа актеры, постарайтесь почувствовать и передать зрителю важность этой сцены. Хоть в ней и участвует всего два человека, вы мистер Мерфи должны использовать ваш талант виртуально визуализации на полную. Представьте эмоции людей, которые всю жизнь ждали контакта с иными цивилизациями, самозабвенно смотрели в космос, изучали галактику и верили, что однажды они смогут встретить существ равных им самим или даже более развитых. Но вот, мир переворачивается верх дном. Этот контакт случается неожиданно и проистекает из человеческой деятельности. Компьютерная программа, которая развивалась сама, которая изучала мир благодаря свободной информации, которая стала самой собой только за счет изоляции от человечества. Она уникальна. Мисс Рифт, дайте понять зрителю и нашему Питеру Джексону, что перед ними нечто совершенное, нечто особенное, перед ними существо с иным методом мышления, другой системой ценностей, но в то же время готовое к взаимовыгодному сотрудничеству.

Я и Скарлет внимательно слушаем очередное сентенциозное наставление от виртуального декоратора. Мистер Веб вызывает впечатление мастера своего дела, поэтому спорить с ним совершенно не хочется. Пока Джон описывает нам манеры поведения и способы более глубоко раскрытия персонажа. Я краем глаза скольжу по образу Скарлет. Ее изящные руки, стройные ноги и сосредоточенная улыбка. Я понимаю, что мы просто работаем вместе, но чувства растут и всегда приходят неожиданно. А Веб опять давит авторитетом и продолжает:

– Обязательно следуйте моим советам. Поймите, я просто описал ваших персонажей, создал настроение и обстановку, а потом дал вам задание на репетицию. В какой‑то степени я считаю, что герои должны сами создавать историю. Плюс, я придумал интересный художественный прием. После вашего первоначального знакомства, вы Скарлет, то есть Мей‑ра попросит Питера включить устройство голографического воспроизведения и в этот момент зритель впервые увидит образ программы как героини. Смотрите! – и используя свой пульт виртуального декоратора Джон реализует задуманное.

На сцене появляется огромное объемное лицо, в компьютеризированной стилистике и в неоново розовом оттенке. Это лицо Скарлет.

Я ошарашен. Образ в точности повторяет лицо из моего недавнего сна. Неестественный ужас наполняет мое сердце, а это лицо говорит:

– Помоги… Помоги мне снять костюм, Алан. Пора бы нам всем уже собираться по домам, – реальная Скарлет с удивлением смотрит на мою реакцию, пытаясь расстегнуть молнию на спине. А я спешно беру себя в руки, стряхиваю налет мистики и раскрывая заевшую молнию, говорю мистеру Вебу:

– Да уж, это действительно впечатляет, думаю, зритель будет в восторге.

– С тобой все в порядке, – интересуется Скарлет, – ты побледнел… хорошо себя чувствуешь?

– Ничего, просто перехватило дыхание, – я выдавил из себя кривую улыбку.

Веб поднимается на сцену и, бережно похлопывая меня по плечу, произносит:

– Мистер Мерфи, будьте добры, берегите себя. Что же мы будет без вас делать?

 

Дорогой дядя

 

Проснувшись за полдень, я начал неспешно готовить себе завтрак. Хоть сегодня и был понедельник день мой был совершенно свободен. Репетиции в в‑театре не было, а со своей работы дизайнера интерьеров я уволился несколько месяцев назад, когда получил наследство.

Я вновь вспомнил, как услышав весть о том, что мой дорогой дядя Том скончался, почувствовал огромную утрату. Он пожелал не созывать никого на собственные похороны, аргументировав это тем, что хочет, чтобы его запомнили живым, а не хладным телом в коробке. Это был человек широкой души. Веселый, добрый, возможно излишне скромный и скрытный, но все же… Мы периодически устраивали встречи в его небольшом двухэтажном домике на окраине города. Из его окон открывался живописный вид на море и город, на другой стороне залива. В теплоте и уюте мы часто пили чай и беседовали о насущном. С ним всегда было что обсудить.

Огромная придомовая территория пустовала, но была необходима дяде Тому. Природа успокаивала его ранимую душу, позволяла сконцентрироваться на работе, которой он уделял очень много времени. Половину второго этажа занимала мастерская дяди. Он был ювелиром. И мастерство его было заоблачным. И когда все украшения делались с помощью станков и 3‑д принтеров, дядя был приверженцем старой школы, тем самым лишь преумножая стоимость своих работ. Никто из нашей родни даже не представлял, какие огромные суммы крутились в его руках. Но деньги его не интересовали, наверное, поэтому у него их и скопилось так много. Почти все свободное время он посвящал своему занятию, с редкими перерывами на прогулки, книги или посещение тематических музеев. Он не был женат и тем более разведен. Все что его действительно интересовало – это камни, металлы и статуэтки. Однако однажды, когда я был у него в гостях, и мы, как всегда, вели светские беседы о взаимоотношениях между персонажами книг, он вдруг разговорился и предстал для меня с новой стороны.

Задумчиво разглядывая далекий город из окна, дядя Том поведал мне о том, что не всегда вел такую отшельническую жизнь. Раньше он был обычным человеком, который трудился в коллективе, общался с людьми и испытывал много ярких чувств. Но чувства эти не всегда приносили ему пользу. Как и любой мужчина он старался найти спутницу своей жизни. Конечно же не всё удавалось с первого раза, сначала отказы расстраивали, но не задевали надежду. Если же отношения и завязывались, то всегда возникали какие‑то претензии с той или другой стороны. Бесцельные конфликты, ссоры, расставания приносили разочарование, а это всегда мешало работе. Каждая новая возлюбленная задевала его все меньше и меньше, как будто от души отрывали маленькие кусочки. Он не раз задавался вопросом: «Где была эта неведомая любовь, о которой поют песни, о которой пишут книги и снимают фильмы?»