Весы Правосудия Божиего. Книга третья
У мамы вдруг совершенно чужой мужчина, они между собой общаются на русском, в стране, где говорят на ей непонятном испанском языке, вмиг разлучена со всеми друзьями и находится за тридевять земель от всего привычного… это поймет только тот, кто сам пережил подобное.
На третий день, случайно проходя мимо ресторана, где работала его новая дочь, Броньке вдруг дернуло зайти да глянуть, как обстоят дела у маленькой на работе.
Одетое в черно‑белую спецодежду дитя стояло за барной, стойкой салфеткой вытирая большой винный бокал.
Бедолага и глаз не поднимала, продолжая свою работу, а когда Бронька поздоровался…
– Добрый день, не плеснете ли джентльмену пинту светлого?
Маленькая подняла заплаканные глаза.
Момент истины, ее лицо озарилось радостью и надеждой, единственной надеждой на спасение.
Вдруг на чисто русском языке, дитя произнесло незабываемую фразу:
– Забери меня отсюда, забери меня отсюда, – она вдруг по детски, затопала ножками.
Гордая тинэйджерка вдруг превратилась в маленькую беззащитную девушку, которую надо обнять и погладить по головке.
– Иди сюда, маленькая.
Его душу без спроса переполнили чувства неподдельной радости, оказывается, она меня признала, видит во мне защитника и явно по‑своему любит.
В глазах у маленькой можно было читать радость, гордость за своего заступника и глубокую благодарность одновременно.
– Что они с тобой тут делают, раз ты так разволнована?
Но маленькая не смогла внятно ответить сквозь слезы.
– Ну суки.
– Где ваш хозяин, мать его так, быстро сюда!
Он не спрашивал, а громогласно, весьма серьезно приказывал, в глубине души, готов разнести всю эту харчевню в две секунды.
Вдруг вся за годы накопившееся злость была готова излиться в долю секунды, и благо никто не усугубил ситуацию.
Чуть ли не бегом прискакал хозяин заведения, он, конечно же, узнал своего бывшего «поваренка».
– Быстро заплати девчонке то, что должен, я ее забираю отсюда, ты понял меня мразь толстопузая?
Бронька был на грани нервного срыва, но все же не дал рукам своим волю.
– Да, да, нет проблем. Прошу вас, господин, сколько я ей должен?
С перепугу потерявшийся толстяк дрожащими руками выгребал из кассы банкноты.
– Нам лишнего не надо, зарплату за те три дня, что ребенок отработал, и смотри мне, не дай Бог, чтобы открылось нечто неприличное, ведь не зря же девушка в слезах. Ты что с ней делал, тварь конченная?
– Да поверьте, не трогал ее никто, ну разве что коллеги по работе нагружали, может быть, излишне, это сначала так кажется, научится – привыкнет, а потом как войдет в ритм…
– Показал бы я тебе ритм, молись своему Богу, что я сегодня добрый, потомок конквистадоров. Блин буду. И не забудь, с русскими дело имеешь, мать твою так.
Бронька находился невдалеке от высшей точки гнева, однако совладал собой, ведь дел натворить недолго, а потом расхлебывать, может быть, придется весь остаток жизни, благо опыт на этот счет у него уже скопился немалый.
Так, не начавшись, и закончилась трудовая деятельность посудомойки Пепеляшки, как он назвал свою падчерицу в тот же момент.
«Пепеляшка» в переводе с болгарского означает «Золушка».
С тех пор и по сей день он ее так и называет. Да право: из посудомойки девчонка выросла в адвоката, но Пепеляшкой так и осталась. Нет‑нет, а в семейном кругу они все до сих пор подшучивают: «забери меня отсюда, забери меня отсюда».
В тот же вечер, они втроем – Янка, бедолага‑Пепеляшка и Бронька – вышли, чтобы развеяться и стаканчиком пива отметить чудесное спасение маленькой из рук злого чудища, рабовладельца и конченного жлоба, как она весьма творчески нашлась описать своего, теперь уже бывшего работодателя.
Все в том же английском баре «Бодега» они попали на караоке‑вечеринку. Маленькая, всех удивив, на хорошем английском спела: «I’m big big girl in the big big world». Заказали выпивки, Пепеляшка захотела попробовать «Тинто де верано» – это красное вино, наполовину разбавленное лимонадом.
Тем временем началась викторина квиз.
На первый же вопрос, кто изобрел первый компьютер, Пепеляшка смело ответила, что это был болгарин, и в приз получила овации.
С целью экономии совершенно расчувствовавшийся бармен наложил полный стакан‑трубу кусками льда, так что напитка как такового там было всего ничего.
Будущая адвокатка, кстати, имеющая такой же крутой, натуральный, заметьте, маникюр, как и у своей матери, стала ногтями доставать цилиндрической формы куски льда из цилиндрического же стакана, дескать, глянем, сколько же там напитка останется.
Ясное дело, осталось бы ни хрена, бармен походу успешно продавал практически один лед.
– In England never.
Дескать, в Англии бы никогда, прозвучало с соседнего столика.
Бронька заметил скептика.
– То есть в Англии девчонка пальчиками этого никогда бы не проделала.
– А как у вас в центре Лондона недожраные птицы и хлеб по улицам валяется после полуночи, если бы не убрать, помойка была бы по крыши, а то я в Англии не был! Слушай, да пошел бы ты, джентльмен.
Англичанин не посмел возникать, ибо его весовая категория явно не соответствовала с этим русским медведем, и группы поддержки у него не наблюдалось.
Так родилась очередная семейная поговорка: «In England never».
Да, у меня ведь есть свой адвокат, надо посоветоваться.
Пепеляшка к тому времени, будучи принятой в гильдию адвокатов, уже три с лишним года практиковала в Марбее и, само собой, крутилась в высшем обществе курортного города, ее успеху в карьере и самостоятельности можно было только позавидовать, было ясно давно, что эта девчонка в жизни многого добьется, ну умница, красавица и гордость семьи.
– Да нет проблем, тебе надо обратиться в посольство, там все уладят, гражданства тебя ведь никто не лишал.
– Точно так думал и я.
– Вот и молодец, давно бы так.
– Всему свой срок, Пепеляшка.
