Весы Правосудия Божиего. Книга третья
Довелось, повидал… от кухни до стройплощадки, скитаний по разным странам без паспорта и порой без копейки в кармане.
Да не так все плохо, ведь и ему фортуна улыбалась: нет‑нет, а удавалось даже подзаработать. Вон, фирма строительная в наличии, инструменты, машина серьезная есть, вот только вдруг работы не стало, кризис, мать его. Мир сошел сума, большие дяди начали воевать, блин, идиоты, на самом деле, а думают как раз наоборот.
Безумие человека безгранично, стремление к власти… а ее получив, забываем про ближнего и даже о том, что век наш не долог.
Да и Бог с ними, нам, простым смертным, этот мир не изменить, как ни старайся, а посему надо хотя бы о своих душах задуматься, чтоб ближнего возлюбить…
Глава 6
Волю собрав воедино, он отправился в российское посольство.
– Так, говорите, что вы паспорт потеряли двадцать пять лет назад и с тех пор прожили без документов?
– Как видите, вот он я, Бронислав Климов Юревич, год рождения и дата, хочу на родину вернуться.
– Вот, смотрите, вас давно как уж нет среди живых. – Высокомерный служитель закона тыкал пальцем в монитор компьютера. – Как раз двадцать пять лет миновало с тех пор, как ваша смерть была зарегистрирована, вы мертвы, господин Климов, вы некто другой, а выдаете себя за давно умершего человека. Кстати именно так. Вы, скорее всего, не тот, за кого себя выдаете, и ваша манера разговора, поведение и акцент мне кажутся весьма странными, не русскими, что ли.
Тираду вроде этой он где‑то уже слышал, ах да, во Франции, еще в начале двухтысячного года, когда его приняли за кражу еды из супермаркета, тоже возили в посольство, чтобы расписался под заявлением о репатриации, тогда он отказался. Ну да, одна школа, все работнички наших посольств ведь из того же института международных отношений, тогда в Париже, теперь в Мадриде.
– Знаете, тут не хватает только самого малого: чтобы вы для красного словца добавили фразу классика «Кто вы такой». Да за четверть века прожитых среди англо‑латинскоговорящих вовсе не удивительно, что мог измениться мой интеллект заодно с менталитетом, если хотите, и появится пристук некого акцента, этого вы не допускаете. Готов пройти любые тесты, да хоть на детекторе лжи, если угодно, с законом у меня все в порядке, смею предполагать. Так что будьте добры предоставьте мне шанс вернуться на родину.
– Редкий случай, чтобы вот так воскресали из мертвых.
– Ну вот, вам как раз представился тот самый редкий случай, а то можно ведь жизнь прожить, но так и не познать этого драйва…
Молодой еще клерк, явно по знакомству устроенный на блатную работу в российское посольство, почесывал затылок, видимо, его опыта или допуска все же не хватало, чтобы решать такие щекотливые вопросы.
– Да живой я живой, может, справку от врача прикажете принести, уважаемый? Чего далеко ходить, возьмите мои отпечатки пальцев, они есть в картотеке Российской полиции, судим, пардон, довелось, однако был оправдан, но пальчики‑то остались.
К вышесказанному его так и подмывало добавить «и еще многих стран, куда меня нелегкая заносила», но он благоразумно промолчал.
Да уж, Россия‑матушка, походу, не меняешься ты ни при каких властях, господа чиновники все еще высокомерны и наверняка уж никогда не откажутся от взятки… ну, чтобы, так сказать, смягчить отношения с клиентом.
Ты велика, моя страна,
И велики твои страдания.
Немало вопросов возникло к его персоне по ходу дела, пришлось писать объяснительную, сдавать отпечатки и пройти интервью у самого посла, однако не прошло и пары недель, как паспорт Броньке все‑таки выдали.
И снова эмоции, сравнимые разве что со снежной лавиной… он даже не пытался совладать с чувствами, слезы текли сами собой… у него снова в руках был паспорт гражданина России с визой на возвращение на родину.
– В таком духе я долго не выдержу, ну или, наоборот, благодаря регулярным дозам адреналина, жить буду вечно.
Перед глазами промелькнули воспоминания из недавнего прошлого, как он встречал сына на железнодорожном вокзале.
Молодой человек, год прожив на Кипре, прилетел до Мадрида, а оттуда уже поездом до Малаги.
Помнил его он мальчиком девяти лет, а тут по перрону, выйдя из дальнего вагона, из‑за высокого роста, легко заметный в толпе пассажиров, шел мужчина, копия его самого в возрасте около тридцати.
Казалось, сердце вот‑вот выскочит из груди, но он справился.
– Вырос.
– А ты располнел.
Они обнялись в центре зала ожидания, словно два атланта, окруженные невысокими испанцами, бодро семенящими кто куда.
Года два спустя его навестила дочка, этот раз в аэропорту, опять же Малаги, оставив первоклассницей, теперь он встретил молодую женщину ослепительной красоты.
Пожилой мужчина с букетом в руках спешил к выходу прибывших пассажиров, но встреча не получилась такой, какой вы ее представляете, он с ней не променялся в толпе, было иначе, ее самолет прилетел раньше предполагаемого времени, как оказалось потом.
Дойдя до турникета, человек встал в ожидание, пассажирский поток не иссекал, время вышло, приземлялись все новые рейсы, а она все не выходила.
Благо мобильники спасли ситуацию. Решил он ей позвонить, дочь тут же ответила. Она, оказывается, уже с полчаса спокойно сидела на скамеечке сразу за выходом из зала ожидания, не решаясь позвонить ему первой, до этого они всего пару раз обменялись эсэмэсками, а теперь, как в ее далеком детстве, поцеловались с дочкой в губы.
– Какая же ты красавица, – смог вымолвить отец, спустя четверть века обнимая свое дитя.
Удивительно, но годы не могут стереть детскую и отцовскую любовь, кажется, она только растет.
Теперь ему осталось еще раз собраться силами, чтобы вернуться и шагнуть на родную землю.
Виза на три месяца, так что спешки нет, ведь ребята решили приехать к нему, пусть приедут, отогреют старые кости на солнечном берегу, а там и посмотрим, что ожидалось четверть века, может, и еще пару месяцев повременить, пусть слегка устаканится, а то слишком уж перенасыщен умопомрачительными событиями был последний месяц зимы.
Наверно, самой загадочной среди времен года можно считать весну.
Спросите почему? Ну хотя бы потому, что ведь всякий романтик от грядущего лета ожидает разных сюрпризов.
