Весы Правосудия Божиего. Книга третья

– Так и прав ведь папарацци.

 

Глава 7

 

Кадис, об этом еще финикийцами строенном городе, можно рассказывать бесконечно, ибо его история уходит в глубь аж пяти тысячелетий, тех, что документально подтверждаются, а там, как знать, может, и дольше, именно к нашей истории это вряд ли имеет особое отношение, но при возможности посетите сей древнейший из портов на берегу Атлантики, что вверх по карте, невдалеке от Гибралтарского пролива.

Говорят, из этого порта еще египетским фараонам поставлялись иберийские быки и вина, как знать…

 

Наверно, странно прозвучит, но старого художника они нашли в том же кафе, где около двадцати лет назад Бронька видел его в последний раз.

Не прямо в кафе за столиком, а благодаря хозяину заведения, который, разумеется, знал все о своем завсегдатае.

– Так, безусловно, заходит, но по утрам, пьет кафе и стакан холодной воды, его постоянству можно возвести памятник.

– Значит, живет он где‑то неподалеку?

– Где живет, я не в курсе, так заходите завтра с утра, господа.

– Кажется, знаю, пошли, предлагаю вам, друзья мои, обзор этого чудо‑города.

Бронька, конечно же, помнил ту лавочку, где маэстро выставлял на продажу свои полотна.

Буквально пять минут ходу по узким улочкам, и они уже рассматривали витрину магазинчика.

– А вот и сюрреализмы моего старого друга.

Старина не изменился ни на йоту, вон его картина под названием «Время», интересно, сколько же копий ее за эти годы, он успел написать и продать не иссекающей толпе туристов. Наверно, уж во всех сторонах света висят его картины.

Бронькина мысли вслух вдруг прервал до боли знакомый голос.

– Нет, не «наверно», а точно во всех.

Это старый маэстро незаметно подошел к нему со спины.

– Ну что, бродяга, все еще живой, и какую же аферу ты задумал на этот раз?

Радость встречи они отмечали в том же кафе.

– Маэстро, да ты практически не изменился, ну разве что поседел.

– Чего бы я не сказал о тебе, где мой ученик, я созерцаю зрелого мужчину, ну наконец‑то ты повзрослел, мой друг, и твои товарищи на сей раз, вижу, не наркоманы, надеюсь, ты им рассказывал о нашем последнем приключении.

– Да как‑то не успел, но времени у нас хватит, так что успеется, всему свое время, а ты, старина, да просто удивительно, что вообще нашелся.

– Когда камень катится, от него сыпется, надеюсь, сею пословицу тебе мама говорила.

– Говорила покойная, уже лет с десяток будет, как отошла.

– Так вот, я же говорил, что ищи меня тут, а чем плохо это место, чтобы спокойно встретить старость. Туристы тут круглый год, а значит, и хлеб у художника не иссякает, куда бежать от добра, такого города, как Кадис на свете не сыщешь.

– Согласен, так ты тут не ради туриста остался, насколько я помню, была дама сердца, не так ли?

– Она и до сих пор еще есть.

– Прям как в сказке, а с ювелиркой как дела обстоят, практикуешь ли?

– А то, это и есть мое основное занятие, с одних картин я бы не выжил, в наше время живопись мало кого интересует, впрочем, как и во все времена, художники были и есть полу голодными.

– Так сытый художник вряд ли будет творить, тут, как говорят, все оно взаимосвязано.

– И то правда, сытый художник больше думает о натурщицах, чем об живописи.

– Ты, маэстро, неисправим.

– Что делать, художник – и вообще мужчина, – в любом возрасте не прочь развлечься с молодой особой, это придает творческих сил, как ты знаешь.

– Если мне уже пятьдесят.

– То у меня семьдесят, мой мальчик, но ни одной юбки я еще не пропускал.

– Охотно верю, вот только где те юбки, что будут вешаться на шею престарелому маэстро.

– Знаешь, хвастать не буду, конечно, но пистолет еще держу заряженным, на всякий случай, и заметь, редкая девица не мечтает побыть натурщицей у опытного мастера.

– Рад за тебя, старый развратник, а теперь шутки в сторону. Маэстро, я раньше не трогал эту тему, чтобы зря не ворошить, но дело прошлое. За Уралом в начале девяностых мне довелось прикопать весьма увесистую сумку с алмазами, вот почему мы все здесь собрались.

Ни один мускул не дрогнул на лице художника.

– А ты, Бронислав Юревич, молодец, ценю. И знаешь за что? За то, что при нашем предыдущем общении ты даже намека не дал на эту тему, ну надо же.

– Маэстро, а какой толк был тогда об этом говорить? Как не представлялось возможным вернуться туда.

– Да уж, значит, это можно назвать делом твоей жизни.

– Так получается.

– Ну ладно. И что думаешь делать с теми каменьями, раз уж уверен, что они до сих пор тебя верно ждут на том же месте.

– Уверен, что ждут, живых свидетелей не осталось.

– Никак закон клада?

– Почти что так, но в деталях расскажу как‑нибудь за чашечкой чая, весьма долгая история.

– Да уж, за каждым состоянием, ведь недаром говорят, стоят криминальные действа.

– Ну, не совсем так, и вообще, полагаю, что это к делу не относится, ты лучше скажи, участвуешь ли, дело предстоит немалое.

– Вряд ли есть такой ювелир, который бы отказался от алмазного дела.

– Ну вот и хорошо, я знал, что так оно и будет, а значит, пусть официант нам принесет по бокалу местного хереса, обмоем это дело.

– Да, херес тут знатный, рукой подать, соседняя область.

– Пусть этот раз нам повезет, ведь благое дело начинаем, а помнишь, как закончилась наша последняя вылазка, ох уж эти наркоманы, слышал ли что‑нибудь о них?