Весы Правосудия Божиего. Книга третья
Все были с ним полностью согласны, кроме художника. Затылок почесав, решил таки внести некоторые изменения во всеми одобренном проекте дела.
– С вами, ребята, я согласен, но в мои годы срываться с места уже не так‑то просто, вы езжайте, добудьте камушки, а когда они уже будут у вас в руках, там и посмотрим, и даже не так, вам по‑любому приодеться их перевезти во Францию на огранку. В общем так, на связи будем и то.
– Без проблем, старина, как скажешь, ну а родину повидать не желаешь, что ли? Не беспокойся, дорожные расходы концессия берет на себя.
Бронька в стиле классика продекламировал.
– Ну если расходы не предстоят, то, конечно же, за компанию было бы грех не поехать, ведь и я не был там с тех пор, как улетел в начале девяностых.
– Вот и хорошо, только не заехать бы нам в Бордо к твоему знакомому огранщику, так сказать, для уверенности в том, что он возьмется за это дело, ведь, поди, тоже не молодой.
– Резонно, а потом мы можем вылететь из Франции, какая разница.
– Да никакой. В общем так, мои престарелые гангстера, отправимся мы по местам боевой славы.
– Словно в кино, я обязательно опишу наш вояж, господа.
Виталик, словно уже музу за талию обняв, с огоньком творчества в глазах заявил с нотой оптимизма в голосе.
– Эти папарацци неисправимы, ты что, никак на мусоров шпилить стал, брат?
Гриша почти серьезно вставил старую зековскую шутку. Ведь тот, кто пишет, в тех местах не столь отдаленных невольно попадает под подозрение, дескать, «кумовьям малявы строчет».
– Знаете, братцы, а ведь Гришка не так‑то и далек от истины, дельце наше не совсем сходится с его величеством законом, а мало ли его записи попадут куда нам не надо?
Андрюха, умом коммерсанта быстро проанализировав ситуацию, выдал черновик бизнес‑плана.
– Так пусть пишет, но в виде произведения искусства, книгу пусть пишет, дескать, фикция, а там смотришь – и фильм получиться.
– Да тут, смотрю, далеко не дураки собрались, Бронислав Юревич.
Маэстро вдохновенно произнес, всем подряд заглядывая в глаза.
– Не обижайтесь за мой пристальный осмотр ваших лиц, друзья, просто вижу вас в первый раз, и столько вдруг разношерстной информации. Ведь знающий глаз может много прочитать с лица оппонента, а я еще и художник.
– Никаких обид, маэстро, разглядывай, сколько угодно, но на этих лицах проказы ты не рассмотришь. Эти ребята проверены в бою…
Бронька не преминул еще раз порекомендовать своих старых друзей.
– Да не проказу ищу я, ребята, это профессиональное, понимаете, художнику, чтобы написать хороший портрет, надо ведь тонко изучить лицо заказчика, а там заодно, смотришь и сквозь него видно. Целая философия, братцы.
– Маэстро, что возразишь.
Гришку не надо было дважды убеждать.
– Главное, ребята, не зазнаться, да что вас учить, все вы уже ох как ученые.
– Да блин, некоторые аж по три университета окончили, от звонка до звонка…
– Неважно, кто сколько и каких вузов проходил, а все мы учимся в университете жизни, и к этому возрасту даже двоечник уже должен хоть что‑то понять.
– Егор отвечает, что будет на месте без промедлений.
– Надеюсь, ты не писал прям открытым текстом, что за брюликами подаемся.
– Ну, братцы, вы что, перед вами папарацци, мастер слова и пройдоха… мы собираемся на слет пионеров. Вот только об том не беспокойтесь, о чем бы я ни писал, но уж по моим текстам то под нас не подкопают.
– И да поможет тебе твоя муза, наш друг.
– Всегда готов, уважаемый Маэстро.
– Вот видите еще раз, ведь не зря сказано, мол, каждому свое… вот он хочет писать, значит, это его, Гришка, золотишко мыл по жизни, так вот им он и занимается до сих пор, Андрюха коммерсант в душе, этим и занимается, видите, ведь истину глаголил тот, кто некогда изрек, мол, каждому свое. Ты, Бронислав, строитель, так строить и задумал, этот раз все получится, быть может, не без ухабов, но опыт уже есть, а значит, будет все ок, я в это верю.
– Звучит словно благословение маэстро.
– Считай как хочешь, но я тобой гордился уже раньше, хотя и не предполагал, что наше знакомство перейдет вот в такое русло, а теперь и подавно горжусь тобой, мой ученик, ты вырос.
– Ребята, всех вас понимаю, и сам на той же высокой волне, чуть ли не адреналин, эйфория какая‑то, да неудивительно, это предвкушение великого дела.
– Да, так оно и есть.
– Не обессудьте, я должен вам сказать слова покойной уже матушки моей. «Ты покинешь родину надолго, будешь говорить на языках и станешь известным на весь мир, сынок». Заметьте, две первых части пророчества уже сбылись, известным стать не стремлюсь, но если судьба, то от нее ведь никуда не деться.
– А Шапокляк говорила, что «хорошими делами прославиться нельзя». Ведь помните тот мультик, о Чебурашке и крокодиле?
– Ну ладно, не о славе тут базар идет, но говорить о нас скоро будут по‑любому, нарисуемся ведь не на шутку, братцы, я должен вам сказать, что камушки не совсем мои… Был, а может, до сих пор и есть, некто господин Светловский, имейте в виду.
– Эту информацию я обещал раздобыть из глубин интернета, ну‑ка глянем. «Господин Светловский был застрелен на пороге своего офиса еще в 2000 году». Вот такой вот развал, братва, было суждено, походу дела, отойти ему от дел.
– Ну, Виталий, хоть при разговоре о покойном попробуй пользоваться прозой.
– Полагаю, сей великий человек был столь достоин, чтоб о нем стихами выражались.
– О, будь по‑твоему, поэт, ведь возражений тебе нет.
– А походу, им обоим не храм восстанавливать, а написанием стихов заняться надо.
– Вы ведь знаете, маэстро, раз артистизм в крови, то он может принять самые причудливые формы.
– Так тут одни артисты и собрались.
– Разбойники с большой дороги.
Гришка предложил классический вариант.
– Нет не так, а пенсионированные гангстера. Лучше звучит?
– Ну, Виталик, твоя версия, конечно же, бесспорна.
– А какого черта тебе вдруг свою тачку приспичило посылать морем в Россию? На месте прикупишь, какую душа твоя пожелает. У меня лексус, тоже джип, между прочим.
