Весы Правосудия Божиего. Книга третья
– Согласен, но не такая же монстроподобная. В общем так, хоть я тебя мало знаю, но впечатление ты производишь весьма внушительное, словно Иван Драго. Помнишь тот фильм, где Дольф Лундгрен играет русского солдата. Так вот, ты вылитая копия, и полагаю, что сломать ноги этого выскочки тебе не составит особого труда.
– Ну, как сказать, как сказать, ведь собака говоришь, а ли?
– Послушай, за каждого по тысяче евро, думаю, что бейсбольной битой собаку кончишь с одного удара, а потом немцу ноги переломай, да так, чтобы я его в коляске увидел.
Вот блин, походу Янка права, надо мне прическу отпускать, а то вон, люди с первого взгляда за конченного уголовника принимают, да ну ладно, а и в правду тут становится интересно, надо этому чудику подыграть, деньги обещает мерзавец за вон какие дела. Ну черт же ты во плоти Луис.
Бронька подумал, а ответил совершенно другое:
– Интересно конечно, и деньги‑то, по сути, нужны. Фотография есть?
– Нет, нету, да она тебе и не нужна, он такой один тут живет, волосы длинные, хвостом завязаны, почти с тебя ростом, не такой, конечно, чемпион, но тоже очень большой мужик, зовут его Бенито, это по‑испански, то ли Биернт, да причем тут имя, его опознаешь среди миллиона, ну очень отвратительный тип. В общем, так, ходит он по этой же улице, а живет за поселком в хижине, не то бомж, не то неформал, лет тридцати. По собаке узнаешь по‑любому.
– Ну ладно, посмотрю.
– Вот и нашлась на тебя управа, долбанный немец.
Хозяин харчевни в предвкушении событий аж руками потер.
– Спокойно, сэр, гляну сказал, а там и договоримся.
Бронька совершенно без эмоций допил свое пиво и, даже не задумываясь о том, сколько оно тут стоит, попрощался с явно тоскующей дамой по имени Деби, пожал руку новому знакомому пиво торговцу и, откланявшись завсегдатаям, вышел в сторону моря.
Глава 4
Бросая удивительные блики, солнце садилось за горы в стороне Гибралтарского пролива, умудряясь красить облака в самые невероятные оттенки, небо прямо на глазах менялось с красно‑пурпурного до оранжево фиолетовых тонов.
Сбросив одежды, он окунулся в теплое море, даже слишком теплое для русского человека, привыкшего к прохладной Балтике. Пока сплавал до буйка и обратно, солнце зашло и уже почти стемнело. На югах после захода светила сумерек нет, ну или почти нет, а тут же наступает кромешная тьма, но эта ночь сулилась быть не так темной, из‑за горизонта поднималась полная луна, простирая свою дорожку по зеркально спокойному морю.
Янке трудится до полуночи, еще час с лишним ждать, так что пройдусь‑ка я по линии прибоя, а там и дойду, ее встречу после работы, вот же каторга ей бедолаге, выпала, не позавидуешь, блин буду… и ведь снова я при этом виноват, все благодаря моей бешеной голове. Не так ли, Павол Ердо? Ну черт возьми, тоже мне фамилия нашлась! При первом же случае поменяю, а какая разница, хоть Самоваров, лишь бы на огонь не поставили.
Неся сандалии в руке, он брел по гальке, изредка обдаваемой легким накатом – не море, прям теплая ванна, и в какой‑то момент ему показалось, что все в этой жизни в полном порядке, ну или не так‑то все плохо.
Хоть не в тюрьме – и то уже удача невероятная, а могло ведь быть и гораздо хуже.
В таких раздумьях, по щиколотку в воде, он двигался вдоль прибоя в сторону того же маяка.
– Все трудишься, старина, все крутишь свой луч, указатель пути кораблям, хотя в наши дни это уже всего лишь аттракцион для туристов, и поддерживаешься в действии только ради глубокого уважения к многовековой давности морских традиций.
Да и благо так, ведь маяк – это нечто большее чем просто архитектурное сооружение, к нему и воистину с незапамятных времен тянулись взоры моряков, возвращающихся из дальних походов на под завязку груженых парусных галеонах аж с другой стороны земного шара, матросы по очереди несли вахту, вцепившись в такелаж высоко на мачте, высматривая заветный луч света, с надеждой достичь родной гавани во время надвигающегося шторма, где их возвращения с надеждой ждали родные, поддерживая огонь маяка ночь за ночью, год за годом.
Смешанные чувства о несбывшийся карьере моряка, преследующих его кознях судьбы и вообще, что ни начни – все рассыпается еще в зачатке, надо уже раз остановится, отдать себя какому‑то одному делу, и может тогда чего‑нибудь добьюсь…
Он глубоко вдыхал морской, йодом богатый воздух – лекарство настоящее, благо вот уже третий год пошел с тех пор, как бросил курить в мае 2000‑го. Ведь двадцать лет, по глупости молодости отданных табачному дыму. Теперь, наверно, столько же надо очищать свое тело от дегтя, что скопился в и так уже нездоровых легких.
В детстве довелось перенести бронхит, в отрочестве у него был диагностирован туберкулез, снова долгое лечение, только было поправился, как схватил двустороннее воспаление легких, сопровождаемое высокими температурами аж до сорока с лишним, так что седьмой класс пришлось заканчивать в больнице под многочисленными уколами пенициллина. Но ведь надо же – выжил.
Теперь по берегу Средиземного моря, наверняка ведь, снова бреду навстречу новым приключениям. Когда же они у меня закончатся, хотелось бы уже спокойно пожить, ну хоть без эксцессов вроде предыдущих.
– Эй, сеньор, осторожно, у нас тут донки заброшены.
Из темноты вдруг окликнули его на испанско‑английском месиве языков.
– Пардон, господа, пардон.
Включенный фонарик осветил пару удочек и двое рыболовов с собакой.
– Ну привет, Бенито, кажется, так тебя зовут.
Бронька подал руку колоритному здоровяку.
– Да, я Бенито. Знакомься, это мой приятель Торстен и верный пес Плуто, но вот ты откуда такой будешь, и имя мое, слышу, загодя знаешь, не мусорами ли ты подослан по мою душу?
– Нет, ментом стать я не мечтал, а вот капитаном – другое дело.
В полпути до линии горизонта огнями сверкающий, огромный пассажирский лайнер как раз пересекал лунную дорожку.
Плуто подошел, обнюхал его колени и, повиляв хвостом, вернулся на свое место подле снастей.
– Гляжу, рыбак, он у тебя, хороший пес.
– Пиво будешь?
– Не откажусь. Так как, клюет тут хоть что‑то?
Щелкнув петлей открывалки, Бронька отхлебнул из пол‑литровой банки.
– Да, в основном скумбрия, но бывает и другие сорта подходят, вчера конгрию на четыре кило выволок на пример, а Плуто со мной уже десятый год, о лучшем друге и мечтать не приходилось.
