(Вне)земные хроники

Audentes fortuna juvat

(с лат. – Удача сопутствует смелым)

 

Жизнь – невероятно странная штука: чем больше имеешь, тем больше хочется. Тебе восемь лет, живёшь себе беззаботно, у тебя вроде всё есть, о чём только можно мечтать. Довольно строгий справедливый отец – глава постоянного представительства Земли на планете Электра, для местных – царь и бог. Мать – вечно занятая важными государственными делами, первая леди, красивая и статная молодая дама. Отдельные палаты во дворце. Толпы слуг, готовых исполнить любой каприз юного господина. Самая модная и дорогая одежда. Лучшая на всей планете пища, включая редкие экзотические фрукты, специально доставляемые с Земли и других колоний. Развлечения – любые. Наставники – нестрогие, по большей части равнодушные к успехам в науках своего подопечного, люди, обучающие понемногу чему‑нибудь и как‑нибудь. Жизнь безоблачна и прекрасна.

Однако мальчик инстинктивно чувствовал, что ему чего‑то не хватает. Очень важного. Его чем‑то обделили. Конечно, он не мог в силу юного возраста понять, чего именно, но, видя сверстников за окнами дворца или из пролетающего по пыльным улицам элитного автомобиля на воздушной подушке, мальчик постоянно замечал, как дети весело шагают, держа за руку родителей, разговаривая о чём‑то с ними на ходу, улыбаясь и посмеиваясь. Как мамы, сидя на деревянных скамейках в парке, читают книжки своим малышам или втолковывают что‑то непоседливым чадам, так и стремящимся улизнуть. Мальчик завидовал. Он страстно мечтал, чтобы мама ну хоть один день была дома, гладила его по голове, играла с ним или разговаривала о том о сём. Чтобы отец, ну хоть однажды, сходил с ним в парк, прокатился на аттракционах или просто погулял вместе в саду, среди величественных деревьев и многочисленных мраморных фонтанов. Но родители были вечно заняты важными государственными делами, уходили, когда сын ещё спал, и возвращались, когда ребёнок уже спал.

Так мальчик и пребывал бы в своих печальных размышлениях, но привычный уклад жизни рухнул. Внезапно и бесповоротно. Земляне что‑то не поделили с колонистами, недовольство которых активно подогревали извне эмиссары других заселённых людьми миров. «Даёшь независимость! Свободу! Убирайтесь домой!» – кричали жители Электры. Словесные баталии мгновенно переросли в вооружённое противостояние.

На улицу не выйти – массированные обстрелы, ежедневные бомбёжки. Отец, в силу своего служебного положения – верховный командующий правительственными войсками, постоянно пропадает на совещаниях, приходит под утро и через пару часов снова в штаб. Матери тоже нет целыми днями – то вдохновляет работников фабрик, то напутствует бойцов, отправляющихся на фронт. Ситуация тяжёлая. Восставшим помогают сепаратисты из близлежащих колоний, присылают военную технику и добровольцев.

Для мальчика почти три месяца домашнего сидения, ожидания непонятно чего. Кажется, положение ужасное и хуже быть не может, но, увы, это было только начало.

Очередной интенсивный обстрел почти полностью разрушил столицу планеты, включая правительственные здания. Дворец серьёзно пострадал. Из руин спасли немногих. Мальчику повезло, его вытащил из‑под обломков старый садовник, услышавший детский крик о помощи. Мужчина бегло осмотрел пацана и, наглядно убедившись в отсутствии повреждений, быстро потащил ребёнка за руку за собой, увлекая в людской поток, тянущийся бесконечной змеёй по улицам изувеченного города.

Пепел кружился в знойном воздухе, оседая на постройках, земле, людях. Казалось, шёл летний снег. На оживлённом перекрёстке мальчик обратил внимание на сидевшую прямо на асфальте девочку, державшую на коленях малюсенькую собачонку. Животное не дышало и всё было в крови. Девочка измазалась, но продолжала гладить и теребить любимца, напрасно надеясь, что тот очнётся, вильнёт хвостиком и она снова услышит его задорный лай.

Мальчик, шокированный происходящим, не особенно упирался и покорно плёлся вслед за пожилым человеком. Откуда ребёнку было знать, что колонисты уже взяли решительным штурмом город, сломив отчаянное сопротивление защитников. Спешно бежали все, кто мог. Поговаривали, озверевшие сепаратисты беспощадны, жестоко убивают не только земных солдат, но и всех подряд без разбора, старых и малых.

Вскоре бесконечная колонна беженцев покинула город, следуя по избитой дороге, по обочинам которой, то здесь, то там, виднелись воронки от бомб и снарядов, а по сторонам то и дело попадались разрушенные постройки. Запах гари стоял невыносимый, люди завязывали лица платками или кусками ткани, наспех оторванными от одежды.

Большинство шло молча, уныло понурив головы. Но были и такие, кто громко ругался на всю округу, проклиная всё и всех. Несчастные плевались, упоминая имя отца мальчика, категорично утверждая, что вожди бросили народ на произвол судьбы, а сами эвакуировались на космическом шаттле. Правда, некоторые робко возражали – в штабе бились до последнего, они своими глазами якобы видели, как супруга выносила тело командующего из‑под огня, когда ей в голову попала пуля вражеского снайпера.

Мальчик не знал, кому верить и что, собственно, лучше – быть сыном живого предателя или сиротой героя? Он просто хотел, чтобы мама и папа были рядом! Чтобы всё было, как прежде, до войны!

Придворный садовник, опасаясь, как бы ненависть окружающих не вылилась на беззащитного ребёнка, укутал того в длинный плащ, повязкой замотал почти всё лицо, оставив неприкрытыми только глаза.

Колонна беженцев растягивалась, дробилась. Одни шли быстрее, другие медленнее, сворачивали на прилегающие второстепенные дороги. К позднему вечеру вокруг мальчика осталось не более тридцати людей, которые, изнурённые долгим дневным переходом, буквально повалились спать в паре метров от дороги. Он тоже прилёг. Глубокий сон сразу же овладел им.

Обычно мальчик видел сны, но в эту ночь отключился как робот, а проснулся под утро с диким чувством голода, которого никогда раньше не испытывал. Он сел, протёр глаза. Предрассветный туман уже рассеивался, сквозь прозрачную дымку виднелась дорога, брошенные кем‑то вещи, покорёженные автомобили, кромка леса невдалеке. Мальчик смутно почувствовал тревогу, повертел головой из стороны в сторону. Людей нет! Никого рядом нет! Он один!

Мальчик вскочил, стал бегать, пронзительно кричать, громко звать на помощь. Все его возгласы тонули в равнодушном тумане. «Куда все подевались? Где преданный садовник? Почему он его бросил? Или тело спасителя лежит где‑то рядом в придорожной канаве?» Ребёнок не мог найти ответа. Когда энергия иссякла, мальчик сел на землю и… заплакал. Он был обижен на весь этот безжалостный мир, вышвырнувший его, как мусор на помойку. «Почему я здесь один? Почему мама меня оставила? Почему у неё всегда было время на всё, кроме меня! Я же хо‑ро‑ший!» Мальчик ревел навзрыд.

Ужасный грохот вернул ребёнка к реальности. Со стороны города слышались непрерывные взрывы. Мальчик вскочил и в страхе бросился бежать прочь, подальше, нисколько не задумываясь, почему в городе, занятом колонистами и покинутом землянами, вдруг началась орудийная пальба.

Следующие несколько дней и ночей слились у мальчишки в один бесконечный день. Он шёл по дороге куда глаза глядят, сворачивая на развилках куда придётся. Спал то ночью, то днём. Раз ему повезло. На дороге попался лежащий на боку небольшой фургончик. Груз рассыпался в пыли. Это были сладости – конфеты и печенье. У колеса лежала неповреждённая упаковка ужасно вредной, со слов любого заботливого родителя, но желанной всеми детьми Электры газированной воды «Юный электрик» со вкусом экзотического фрукта – яблока.