Вне зоны доступа
– Почему ты разговаривала с Говардом? – спросила я. – Говард – наш главный операционный директор[1]. Он находится на вершине блок‑схемы по безопасности, и он невероятный человек. Я даже была немного разочарована, узнав, что он тоже пользуется телефоном.
– По той же причине, по которой я с тобой разговариваю, – пояснила Кэррин. – особенный случай.
– Ты имеешь в виду какую‑то картинку или текст, – предположила я.
– Да.
– Эскалация – то, что происходит, если пропустить что‑то жуткое. Я пропустила что‑то?
– Нет, ты этого не делала.
– Я могла что‑то упустить. Через мои руки проходят тысячи странностей. Постоянно. Каждый день, – заметила я.
– И всякий раз, когда я спрашиваю тебя, как ты себя чувствуешь, ты делишься лишь своим желанием покинуть мой офис, – ответила она с улыбкой. – Так что я не буду спрашивать тебя об этом сегодня. Вместо этого я спрошу, было ли что‑нибудь запоминающееся во вчерашних постах.
В памяти всплыл вчерашний день.
– Ну, был пенис, который программа распознавания лиц приняла за человека. Не то чтобы очень тревожно. На двенадцатилетнего подростка была совершена крупная атака с нескольких учетных записей, которая соответствовала определению кибербуллинга. Я стерла все это и сделала четыре предупреждения о соблюдения правил. Была еще какая‑то детская порнография, но я сделала все отчеты для ФБР по поводу этого, – вспомнила я. Я ненавижу детскую порнографию, которая обычно сопровождается адским количеством дополнительной бумажной работы. – Был еще закодированный разговор о межштатных продажах оружия. Сначала я подумала, что на самом деле они говорят о кокаине. Но потом все прояснилось. Похоже, наркоторговцы все‑таки умнее торговцев оружием.
– Звучит как вполне обычный день, – согласилась она. – Что‑нибудь еще?
Я задумалась.
– Да нет. Все как всегда. Соски, угрозы, какие‑то фальшивые новости.
Кэррин на мгновение замолкла.
– Мне нужно, чтобы ты кое‑что увидела, – сказала она и протянула мне листок бумаги.
– Ты можешь просто показать мне на мониторе, – раздраженно заметила я ей. – Тебе не обязательно все распечатывать.
– Иногда это помогает мне, – ответила она.
– Как скажешь, – отмахнулась я и взяла в руки лист бумаги. Это сообщение с жалобой, датированное вчерашним днем. Я не узнала его, но в этом не было ничего необычного. Это из аккаунта популярного инфлюенсера – @Mia&Mike – и когда я посмотрела на него более внимательно, я увидела, что он находится в туманной области, которую мы называем «суицидальные намерения». «Суицидальные намерения» – упоминание о намерении совершить самоубийство в посте – мой кошмар кодирования. Даже с самым лучшим программным обеспечением для распознавания настроений, которое у нас есть, просто невозможно автоматически определить разницу между тем, что психиатры описывают как «крик о помощи», и пустой угрозой.
Я должна была понять.
– Это суицидальное намерение, – сказала я Кэррин. – Пункт седьмой, часть б. – Если на странице знаменитости возникают посты о суицидальном намерении, комментарий пользователя, опубликовавшего его, будет удален, а пользователь автоматически получит ссылки на ресурсы для предотвращения самоубийств по своему электронному адресу, указанному при регистрации.
– Пейдж, – тихо произнесла она. – Посмотри еще раз.
Я перечитала комментарий еще раз. На этот раз я заметила ник пользователя. @thatjessica17. В отличие от интерфейса нашего программного обеспечения, на этой распечатке была небольшая уменьшенная фотография пользователя. Я сразу узнала, кто это.
– Этот… этот аккаунт принадлежит Джессике Оданц? – спросила я, совершенно сбитая с толку. Моя сводная сестра – самый счастливый человек, которого я знала. Сейчас она заканчивала свой последний год в университете Боулдера. Ради всего святого, она в списке лучших! Спросить инфлюенсера, чувствовала ли она себя когда‑нибудь так плохо, что хотела бы умереть, – это даже не похоже на нее. Это больше похоже на меня. Прежнюю меня.
Кэррин нахмурилась.
– Мне жаль это говорить. Прошлой ночью она пыталась покончить с собой. Но она жива… – тут же успокоила Кэррин меня. Я вздохнула с облегчением. «Она жива,» – повторила я себе, не нужно паниковать. Прежде всего, только без паники.
– Как я могла это пропустить? – спросила я. Мой голос прозвучал высоко и чересчур напряженно.
– Ты, должно быть, вышла из системы сразу после этого. Конси приняла этот комментарий, и, слава богу, она очень чувствительна по отношению к суицидальным намерениям. Она позвонила твоей сестре и, не получив ответа, позвонила 911.
Мое сердце, кажется, замерло.
– Пожалуйста, скажи, что моя сестра не пользовалась VPN, – попросила я. Виртуальную частную сеть можно использовать для подключения к прокси‑серверам, что делает невозможным определение местонахождения того, откуда кто‑то входит в систему. Это значит, что спасатели не смогли бы найти мою сестру.
– Просто обычный IP‑адрес из ее комнаты в общежитии.
Я испытала минутное облегчение, но только на мгновение. Я вспомнила о дыхательной технике, о которой читала много лет назад. Вдохнуть четыре раза, четыре раза выдохнуть, вдохнуть четыре раза, четыре раза выдохнуть. Кэррин взяла желтый блокнот, в котором она нацарапала несколько заметок. Когда она прочитала их вслух, я застряла на выдохе, забывая о том, как вдыхать.
– Прибывшие на место спасатели обнаружили, что Джессика не реагирует на внешние раздражители после серьезной потери крови. Ее срочно доставили в адвентистскую больницу Биллмана, и она была госпитализирована. Еще раз, Пейдж, мне очень жаль.
Я тупо смотрела на стол между мной и Кэррин. Куча бумаг, желтый блокнот, этот дурацкий телефон. «Новейшее диагностическое и статистическое руководство по психическим расстройствам» лежало открытым на полу. На какой‑то странный момент я задалась вопросом, как бы эта книга классифицировала меня. Полагаю, что мои симптомы сейчас такие: учащенное сердцебиение; учащенное дыхание; внезапное чувство отстраненности.
– Я ее почти не знаю. – Я поймала себя на том, что мой голос с каждым словом становился все более сдавленным. – Я вижу ее только раз в год. На каникулах.
– Даже если так, это должно быть шоком для тебя, – заметила Кэррин. Я попробовала другую технику релаксации, отмечая физические объекты, которые я видела в комнате. Лампа. Письменный стол. Стул. Предсмертная записка.
[1] Главный операционный директор – аналог исполнительного директора в России.
