Волна. Лето, зима, весна… и снова…

Получилось! Лена идет с нами. За две смены, которые она здесь отработала, после отбоя Лена покидала территорию лагеря впервые. О своем отряде, который был у Лены до нас, она рассказала, когда мы шли по набережной. С группой ребят из Тутаева у нее возникли проблемы. Загорелся горный склон, заповедное место, реликтовый можжевельник. Нашли окурки. Парни признались. Лене попало. Она получила выговор. Дело еле уладили. Я же, слушая ее, ловлю себя на мысли, что ревную. У Лены был другой отряд, другие дети, точно так же, как сейчас, она заботилась о них! Укладывала их спать, будила по утрам, водила в столовую, на зарядку и на пляж! Возможно, к кому‑то Лена испытывала симпатию большую, чем к остальным! У нее мог быть любимчик! Скорее всего, так и было… Да, я ревную ее даже к маленькой девочке, не то что… К каждому столбу ревную ее!

Не спеша мы шли по набережной, направляясь в сторону пансионата и корпусов. Перед выходом было распито содержимое двух полуторалитровых пластиковых бутылок. Лена присоединилась позже, уже на улице. Я тоже. Все о чем‑то оживленно беседовали, разбившись по парам. Мы с Леной шли позади остальных. Стеснение перед ней сковывало меня по рукам и ногам. У меня не получалось расслабиться ни на секунду. Меня одолевали всяческие опасения. Вдруг мы не найдем дорогу и придем не туда? Что если дискотеки сегодня нет и Лена только потеряет со мной время? Или мы все найдем, и дискотека состоится, но Лене там не понравится? И хотя мы идем туда все вместе, приглашение исходило от меня, а значит, и вся ответственность ложится на мои плечи. Лене пришлось говорить со своей Иркой и как‑то все ей объяснять. Она пошла на это и сейчас она здесь, со мной, и это чудо! Поэтому крайне важно, чтобы все получилось. Я даже не помню, как мы миновали набережную и где именно свернули. О том, что мы на правильном пути, свидетельствовали доносившиеся звуки грохочущей музыки.

Мы на месте. Площадка на открытом воздухе огорожена высокими металлическими прутьями. Похоже на огромную клетку. Внутри многолюдно. Мероприятие платное. До окончания оставалось меньше получаса. И правда, вышли мы где‑то в четверть одиннадцатого, а то и позже. Смысла в покупке входных билетов на пару оставшихся композиций никто не видел. Раз уж пришли, решили остаться снаружи, посмотреть. Выбрали удобное местечко у ограды с наиболее обширным обзором. Вместе с остальными Лена присела на парапет. Я стою напротив нее и не могу оторвать глаз. Она тоже смотрит на меня. В это время звучит хит сезона – композиция Happy Nation группы Ace of Base. Счастливая нация. Понимали ли мы, о чем песня, вряд ли. Но этим летом она звучала повсюду: и в кафе, и на рынке, и из всех окон. С первыми хорошо узнаваемыми звуками вступления народ заметно оживился. Все это время не свожу с Лены глаз. Ее взгляд имеет надо мной такую же власть, как магические звуки дудки над коброй. На нас никто не обращает внимания, все наблюдают за танцующими. Счастья, которое я испытываю в этот момент от ее присутствия, пожалуй, хватило бы на целую нацию и не одну. Каждый раз, когда ее взгляд останавливается на мне, кровь приливает к моему лицу. Каждый раз мне неловко, но в то же время безумно приятно. Ничего не понимаю и объяснить не могу. Но мне хочется, чтобы это длилось вечно, даже если под ее взглядом я рискую сгореть дотла.

В Юрмале у нас тоже были свои хиты. С них дискотека начиналась ими же и заканчивалась. Но была одна ключевая композиция. Это Good‑Bye группы Savage, которую крутили изо дня в день, из смены в смену. Песня о расставании с любимой девушкой бередила души и напоминала о предстоящем прощании с этим местом и с этим летом каждому из нас. Все дело в чувственности, которая в этом возрасте выходит на свои пиковые позиции и жаждет драмы. Каждый летний хит – это еще и зарубка в памяти, которая со временем становится потайным входом в прошлое, машиной времени. Стоит услышать одну из таких песен, как тут же оказываешься в водовороте тех дней, чувств и эмоций. Перенестись обратно с помощью одной только песни. И если с песней Good‑Bye все ясно, она о быстротечности отношений, то с песней Happy Nation дело обстоит несколько иначе. Добро и человечество, мечты, совершенный человек и счастливая нация, душа и бессмертие идей. Эти понятия куда более глобальные и долговечные. Моя чувственность, как и положено, реагировала на звуки, а слова песни программировали подсознание на бессмертие этого чувства. Но Лена прямо передо мной, и жизнь моя имеет смысл только здесь и сейчас. Не существует ни прошлого, ни будущего. Только здесь и сейчас.

Басы отгремели, колонки умолкли. Публика начала расходиться. Уходим и мы. Понятное дело, вечер на этом не заканчивается. Спать никто не собирается, кроме Лены. Она намерена вернуться в отряд. Остальные тоже возвращаются, чтобы переодеться. Место сбора, как обычно, в дальней комнате. В общей сложности отсутствовали мы не больше часа. Блюститель порядка Ирка будет довольна. Уговаривать Лену остаться я не рискну. За меня это и так уже сделала Света. Лена отказалась. Сказала, что ей рано вставать. А вот мне точно не уснуть, но, воспользовавшись случаем, я все равно собираюсь улизнуть вместе с Леной.

У Лены ключи, и мы тихо ступаем по коридору. Уже поздно, и к нам в комнату Лена уже точно не заглянет. Придется ждать утра. Она благодарит за вечер. Вообще‑то, благодарить ее стоит мне. Но я этого еще не умею и в ответ лишь пожимаю плечами. Расходимся она к себе, я к себе. Уже лежа в кровати, слышу голоса в коридоре. Затем кто‑то заглядывает к нам в комнату. Это не Лена. Это пришли за мной и чуть не перебудили всех остальных. Есть гитара, и нужен кто‑то, кто на ней играет. На самом деле я плохо играю, знаю всего несколько песен по аккордам, не по нотам. Но этого оказалось вполне достаточно. Быстро одеваюсь.

В этот вечер было много вина. Пью вместе со всеми. Моей стеснительности и след простыл. Выходим на улицу. На бис исполняю песню «Би‑2» «Серебро» – «не потерять бы ее одну, заветную» – и Маркина – «я готов целовать песок, по которому ты ходила» – прямо перед окнами Лены! Кого‑то мы таки разбудили. Поэтому вся компания перемещается на пляж. Купаемся нагишом и продолжаем пить вино. Напряжение спало, но все время хочется к Лене, сильнее обычного. Каждую минуту вспоминаю ее глаза, и как мне хотелось целовать ее колени и ладони, прямо там у всех на виду, пока звучала та песня, и сейчас хочется, пока я здесь, пока есть это лето и этот вечер! Ну почему Лена сейчас не с нами?! Это все вино, это оно так на меня подействовало. Голова кружится. Но когда Лена на меня смотрит, голова кружится еще больше! И если от вина я вскоре усну мирным и глубоким сном, то от ее взгляда я теряю разум.

Сегодня пьяны все. Наташа больше всех. Ее шатает из стороны в сторону. Она уже не узнает своего партнера и тянется целоваться к другому. Назревает ссора, а то и драка. Чем все закончилось, не помню. Просыпаюсь в комнате. Солнце светит мне прямо в глаза. Вроде бы наш корпус. Но комната не моя. Осматриваюсь. В своих кроватях крепко спят Надя и Оля. Я на Леськиной, у окна. Она не ночует у себя уже несколько суток. То ли дело Ирка, которая подруга Лены, та вечно на месте, словно сфинкс, охраняющий гробницу фараона. Вот бы и она с кем‑нибудь, да куда‑нибудь… ну хотя бы раз! Вероятность равна нулю, скорее арбузы станут расти на деревьях, чем с ней это произойдет.

Лена всегда просыпается рано. Ее комната окнами к морю, как и эта. Это солнечная сторона. По утрам ее будят солнечные лучи, а меня ее солнечный голос. Она обнимает меня им каждое утро. До подъема еще есть время. Я успею. Хочу сказать ей: «Доброе утро!». Проберусь в свою комнату и притворюсь, что сплю. Для меня Лена оставила дверь не запертой, с другой стороны, со стороны второй лестницы, нашей с ней лестницы.

 

Глава 11