Восемь виноградных косточек

Само собой, подбирать пароль – безнадежное дело. Аарон вернулся к кровати. Бросил портфель на пол. Схватил первый попавшийся лист бумаги – распечатку с текстом. Содержание не могло не вызвать улыбки, однако в какой‑то момент он получил укол профессиональной зависти. Только что он прочитал стенографию разговора с Эмосом Андервудом, и что‑то ему подсказывало, что расшифровка диктофонной записи сделана не руками, а программой, купленной за немалые деньги и вдобавок недоступной широкому потребителю. За исключением нескольких опечаток и запятых текст был идеален. Ходил слух, что крупные вещательные компании вроде CCN или BBC вкладывают миллионы в разработку таких программ для внутреннего пользования. Впрочем, неудивительно, что они впереди всей планеты. А Ивонн – женщина прогрессивная, да к тому же с массой знакомств. Ему постоянно приходилось напоминать себе об этом. Ничто так не помогает держать высокую планку в профессии, как спина лидера, которая маячит далеко впереди.

– Ого‑го, – сказал он, когда добрался до середины листа. Перечитал два абзаца. Снова и снова. И прежде, чем достать телефон и включить камеру, понял сразу две нереально взрывающие мозг вещи: Первое – Эмоса Андервуда и его людей в номере еще не было. Второе – Эмос Андервуд, вполне вероятно, видел, кто убил Саймона Келли. Сложность расплывчатой формулировки не позволяла утверждать этого, но Ивонн – вот где мастерство, вот где аналитический склад ума – подчеркнула красным хаотично разбросанные по тексту слова, которые, если составить из них отдельное предложение, фактически означали признание.

Когда тебе есть что скрывать, подсознание не даст соврать, это точно. А это значит, такие скрытое послание есть в любом тексте, который не успел пройти через редакторские жернова.

Интересно, – подумал он, – сколько раз Ивонн понадобилось прочитать текст, чтобы вскрыть этот сложнейший код?

Секунда потребовалась Аарону на размышления. Он знал, что собирается поступить правильно. Подошел к столу в глубине комнаты. В который раз подумал о том, что даже в таких роскошных отелях, как «Нуабель Инн», дизайнерам интерьеров не всегда хватает проницательности продумать все до мелочей. Ему даже не пришлось сесть на стул, чтобы испытать знакомое волнение, возникавшее, когда вход в помещение оказывался за спиной.

Он положил листок на крышку компьютера и направил на него объектив камеры. Сделал два снимка. Распечатку свернул и втиснул в кармашек для кредитных карт на задней панели смартфона.

Сзади мелькнула тень.

Страх парализовал его.

Аарон выпустил телефон, и тот бесшумно приземлился на ковер. Очень мягкий ковер, который прекрасно глушил шаги.

От чудовищного удара в изгиб ног он упал на колени. Второй удар по спине повалил его лицом в пол. В полете он задел головой ножку стола, голова взорвалась болью, но, как оказалось, она была ничем по сравнению с другой – запястье омерзительно хрустнуло, когда на него опустился тяжелый армейский ботинок. В глазах все стало серым. И он вскрикнул от боли.

Сильные – пожалуй, чересчур сильные руки, и они, разумеется, прекрасно сочетались с грозным басом – защелкнули на запястье правой руки холодный металлический браслет. Он опять закричал, когда сломанную левую руку дернули за спину и она присоединилась ко второй.

Он услышал, как лязгнули замки портфеля. Руки, надо думать, те самые, что защелкнули наручники на его запястьях, полезли внутрь.

– Вы не имеете права! – сказал Аарон и хотел повернуться, но нападавший наступил ногой ему на спину.

– Лежать, сучий сын! – приказал ему тот, кто был за спиной, низким мужским голосом.

Зашелестели страницы паспорта.

– Нери, – сказал нападавший. – Аарон Нери. Что забыл здесь, Нери?

– Я все объясню. Только дайте мне встать.

– Объяснишь. В полицейском участке.

Дверь в номер открылась, и в номер ворвались взволнованные голоса. Молодая женщина с сильным испанским акцентом без конца повторяла и повторяла:

– Я нэ видела. Я нэ видела.

– А кто по‑твоему должен видеть? – спросил первый мужской голос.

– Я нэ видела.

– Где он? – спросил второй.

Когда все трое замолчали, Аарон догадался, что они вошли в комнату и уставились на него. Как он, должно быть, нелепо смотрелся. Он с ужасом предвкушал, что рано или поздно, вероятно, через считанные секунды, его поднимут на ноги и эти люди начнут разглядывать его, как мелкого воришку.

– Как успехи? – спросил первый из вошедших.

Ярость захлестнула Аарона. Безумие – лежать на полу, уткнувшись лицом в ковер, в то время как Ивонн где‑то звала на помощь, как когда‑то на той скале на помощь звал он. Превозмогая боль, он спихнул локтем ногу со своей спины. Сломанное запястье взорвалось, а в серой пелене перед глазами поплыли фиолетовые круги. Он извернулся и сел.

И еще до того, как пелена рассеялась, рука в матерчатой перчатке стальной хваткой сдавила горло и со всей силой впечатала его затылком в прикроватную тумбу, откуда незамедлительно посыпались бумаги. Последним был винтажный будильник на ножках, который ударил его по лицу и скатился на живот.

– Слышь, паря. Не дергайся, – зашипел бас. – А то зашибу. Ей‑богу, зашибу.

Теперь‑то Аарон разглядел своего стражника. Впрочем, смотреть особенно было не на что – бесцветные, налитые яростью глаза смотрели на него сквозь прорези для глаз в черной хлопковой балаклаве.

За спиной у него стояли, как правильно угадал Аарон, двое мужчин – один в черной униформе охраны, второй – высокий, в джинсах, рубашке и пиджаке, а с ними уборщица, молодая толстая испанка, с носом картошкой и пухлыми руками.

– Слушай, ты, обезьяна! – выкрикнул Аарон. – Ты понятия не имеешь, кто я такой.

– Да знаю я, кто ты такой. Гребаный медвежатник.

Человек в балаклаве вдавил его в тумбу с удвоенной силой, напрочь перекрыв Аарону доступ воздуха.

– Потише, Сандро́, – сказал высокий тип в пиджаке. – Давай подождем полицию.

Назвать имя человека, который прятался под маской, было ошибкой, но такой маневр скорее всего был уловкой. Ему доводилось брать интервью у сотрудника секретной службы – спецназовцам во время операций строго‑настрого запрещалось называть друг друга по именам.

– Ждем, – ответил Сандро, но хватку не ослабил.

Уборщица вжалась в стену позади себя. Несмотря на простоватый вид, ей хватало смелости смотреть на него в упор. Аарон видел, как женщина осмотрела его с головы до ног и обратно. Задержалась взглядом на ботинках. Он уловил на ее лице жалость и, может быть, чувство вины. Наверное, только дурак мог принять его за воришку. Каковым, вероятно, и являлся Сандро.

Но совершенно точно высокий тип в белой рубашке и пиджаке дураком не был.