Встреча

Несколько месяцев он скитался по лесу, ел все подряд от муравьиных яиц до коры деревьев. Иногда удавалось заманить зайца в силки, тогда он устраивал пир и оставался на несколько дней на одном месте. Черемша, когда пробилась после снега, стала его основным блюдом. Воду добывать было все трудней, поэтому он нашел реку и шел недалеко от нее: «Река все равно к людям выведет». Насекомые пожирали его как только могли, и комары размером с ноготь и клещи какие‑то, мухи кусались жуть как. Совсем маленькие мошки, их даже не видно было глазом. Но укусы такие болючие, что Вася иногда вскрикивал от боли. Огромных размеров оводы прокусывали его даже сквозь одежду. Но зато вечером, когда он разводил огонь и садился поближе, все нападки прекращались, можно было расслабиться и спокойно посмотреть в пламя. Опасения, что его настигнут, пропали, и он жил, словно обычный затворник в лесу. В кармане всегда был пакетик с сухим багульником и диким шиповником, как Батыр учил. Вода грелась в железной кружке, и аромат таежного чая успокаивал его по вечерам.

Он шел, не сбиваясь с курса, «Строго на север», и уже наметанным глазом смотрел сквозь деревья. Заметил нечто странное. Словно квадратные деревья стоят или столбы. Черные и не очень высокие. Вася присел на корточки и затаился. Нужно было прослушать обстановку. Просидел так около часа, вслушиваясь в каждый шорох и шумок: «Все чисто вроде». Медленно подходил с разных сторон, тщательно осматривал. Когда убедился, что опасности нет, вышел на поляну. Оказалось, что это не деревья, а печки с трубами. Уже все мхом поросло, но с расстояния угадывалось, что тут раньше была деревня, а домики либо сожгли, либо они сами разрушились, а каменные печи так и остались гордо стоять. Он закрыл глаза и воображение перенесло его в эту деревушку среди леса. Красивые домики, женщины ходят с бельем в корзинах, ребятишки бегают с прутиками в руках. Пахнет соломой и молоком. Картинка перед глазами была светлая и добрая, мирная и теплая. Вдруг хруст веток, и она превратилась в угрюмую и страшную картину покинутой и сожженной дотла деревни. Вася опять пригнулся, осмотрелся. На дереве сидел дятел и стучал в ствол. «Наверное, на сухую ветку сел, да и сломал». Искать что‑либо среди печей было бесполезно, все было в густой траве. Вася поднялся на пригорок и обернулся. Вокруг большое поле закралась мысль: «А не лес ли тут валили?».

Спустя еще два дня похода Вася заметил между деревьями кресты. Опять присел, оглядел все: «Кладбище – это хорошо, значит, люди рядом». Прошел к крестам, нашел одну могилку, по виду свежую, и сел на траву подле нее, а сам все вокруг глазами изучал. На кресте надпись: «Макар».

– Здорова.

Вася подпрыгнул на месте и готовый ко всему, напрягшись и ощетинившись, смотрел на гостя. Тот заметил это и поднял руки.

– Спокойно‑спокойно. Ты кто? – деревенский мужичонка в рубахе и шапке.

– Василий я, – поняв, что опасности нет, сказал. «Как он ко мне подобрался без шума, я даже и усом не повел».

– А я Игнат. Я тут живу недалеко, а ты, что тут делаешь?

У Васи была заранее заготовленная легенда. Он все продумал до мелочей, пока скитался по лесу.

– Я торговец, хожу по миру и продаю товары.

– Торговец, говоришь? И какие товары ты продаешь?

– Разные, я в деревнях покупаю у жителей всякие вещи, а потом продаю подороже…

– А‑а‑а, ну, и как идет торговля? – дед прищурился и с хитрой улыбкой смотрел на него.

– По‑разному.

– Так, стало быть, раз ты торговец, то у тебя и деньги есть при себе?

Вася насторожился.

– Имей в виду, я буду защищаться и просто так ничего не отдам, – как можно грознее сказал Василий.

– Ой, да не надо мне ничего, я не грабитель, просто денег никогда не видел, покажешь?

Вася замялся, денег у него не было, и не думал он, что кому‑то в голову придет попросить их показать.

– Нет, – отрезал.

– Ясно, ну пошли, каторжанин, накормлю тебя и расскажешь историю свою.

Вася стоял на месте, не зная, что делать: бежать в лес или следовать за добродушным мужичком. «Он меня за пять минут раскусил. Вся легенда и гроша не стоит. Так это дед‑крестьянин, а если попадется какой‑нибудь полицай или еще кто. Вообще вмиг раскусят».

– Пошли‑пошли, не бойся, знаешь, я сколь таких, как ты, повидал уже тут. Бегут из лагерей, а как дальше жить, не знают. Иногда находил уже полудохлых в тайге. Кое‑как откачивали. Пошли.

Он поманил его рукой. Вася расслабился, да и голод и жажда уже порядком его измучили. «Поем, а потом посмотрю, что дальше делать».

 

Глава 9

 

Деревенька, где жил Игнат, находилась на берегу неширокой реки, а вокруг были горы, невысокие, поросшие деревьями, но скрывавшие поселок от лишних глаз. Дом его на самом берегу стоял, срубленный из лиственничных стволов, а между ними все было усыпано мхом. Игнат эти бревна вылавливал в реке вниз по течению, когда молодой был, и на себе тащил сюда. «Листвяк в воде промаринованный вообще ничего не боится» – всегда говорил он. На огромном, круглом камне, одна часть его была в воде, а другая на берегу, сидели мальчишки с удочками и громко разговаривали. Когда они увидели Васю, то тут же замолчали и убежали с рыбного места.

– И часто у вас тут такие, как я, появляются?

– Ну, по одному в год примерно, а иногда и в три года ни одного. Бегут‑то часто, добегают не все, – со скорбью сказал Игнат.

– А народу много в деревне?

– У нас пять домов, детки только у вдовы есть, остальные старики. Ну и Настя моя.

Они подошли к дому, калитка скрипнула. Коза подбежала к ним и своими прямоугольными глазами уставилась на незнакомца.

– Машка, а ну, иди к себе в стайку. Хватит тут шариться.

Железная кружка на шее забубнила, и коза отправилась восвояси.

– Настя, накрывай на стол, у нас гость.

Дверь дома отворилась и появилась девушка в сарафане. Волосы у нее были собраны под платком, но черная прядь выбивалась. Глаза ее сверкнули чернотой, она посмотрела на Васю.

– Здрасьте, – и склонила голову.

– Здравствуйте, я Василий.

– Проходи в дом давай, – дед усмехнулся и добавил, – Василий.

В доме все было прибрано и пахло травами. Единственная комната была разделена на две печкой. Получилась совсем маленькая кухня, где и сесть‑то места не было, и спальня с двумя кроватями, идеально заправленными: на каждой лежало по три подушки, пирамидой, а на верхней обязательно была вышитая белыми нитками накидка, тоненькая, словно паутина. Вроде бы такая маленькая и незаметная вещь, а именно она бросилась Василию в глаза. Паутинка эта создавала какой‑то непонятный, таинственный и даже сказочный уют в этом доме.