Я помню твоё будущее

– Конечно, знаете! Стоит мне только сделать один звонок, я тут же получу полное подтверждение своих слов, – я сделала паузу, снова выдохнув. – От Хлои, например. А мой телефон. Он как сокровищница бесценных данных. Там вам и фотографии, и звонки, и всё, что угодно, способное подорвать вашу версию. Но вы упёрто не позволяете мне звонить и, уж тем более, не допускаете меня к моему собственному смартфону. Вы знаете! Знаете же! Стоит мне выйти на связь с внешним миром, выйти отсюда, как все ваши старания развеются прахом в тот же день! Так зачем вы тратите на это время?

Доктор так сокрушительно посмотрел на меня, а я не успела понять, что произошло, но мне вдруг разом открылась вся глубина моего несчастного положения. Уже без энтузиазма я продолжала лепетать:

– Единственное объяснение вашей абсолютной уверенности в том, что я никогда не получу доступа к доказательствам своих слов, и у меня не появится возможность поставить под сомнения ваши, – это знание. Знание о сроке моего заключения…

Опять этот его мрачный вид.

– Я никогда отсюда не выйду, да?

Он молчал. Своим тяжёлым пронзительным взглядом из‑под угольно‑чёрных ресниц снова подначивал меня взорваться. Провоцировал. Ждал.

– Только при таком раскладе вы могли бы программировать меня как вам угодно.

Вулканом во мне вскипели эмоции. Невыносимая физическая боль в груди разрывала меня изнутри. Желание громить всё: раздолбить этот стул дурацкий об его стол треклятый, резной, схватить ноутбук, разбить им стекло, сорвать гобелен, шторы, сжечь их к чёртовой матери!

Я не смогла больше сдерживаться и забилась в истерике.

Когда всхлипывающую меня (больше похожую на зомби из того фильма, что мы смотрели с O’Дойлами) выводили Тёмные из кабинета Беньямина, через сопли и слёзы я снова и снова бормотала себе под нос: «Только скажите, родители знают, где я?»

 

* * *

В тот вечер я не пошла на встречу с маленьким Густавом. Всё казалось каким‑то неважным. Ни сил, ни желания на реализацию запланированного побега не было. Не говоря уже об уроках езды на велосипеде. Да и не смогла бы я притворяться, что не пытаюсь выведать у приятеля информацию и не планирую отобрать у него транспорт.

Лёжа в постели, я думала о том, зачем мне это всё. За что я цепляюсь? К чему мне теперь стремиться, чего хотеть, на что надеяться? Какой смысл в такой моей жизни? Хотя жизнью это сложно назвать, скорее, просто форма существования. Чёрт! И как так вышло, что банда лекарей Беньямина ворвалась в спальню, нарушив логичное завершение моей бренной жизни. Какие у меня теперь перспективы на будущее? В прочем, плевать! С настоящим бы разобраться…

Эту ночь и почти весь следующий день я провела без сна и покоя от беспорядочных мыслей. Я устала от них, от себя, от бессонницы, тело ломило от отсутствия движений, желудок ревел. Мне пришлось покинуть постель.