Я помню твоё будущее

Едва встав на ноги, озираюсь в сторону грузовика. И он стоит на дороге. Огонь! вытираю грязь с лица, – больно! Рана в районе лба. На ладони – кровь. Левое запястье болит… Мизинец, похоже, в двух местах переломан и поразительно несуразно торчит вывернутым, будто, вообще, не принадлежит мне. Дьявол! Чувствую кровавые ссадины в нескольких местах под насквозь мокрой одеждой. Как скоро они загниют? Как скоро я замёрзну? Чего ждёт тот отморозок на дороге?

Ну, я хотя бы попыталась, да? Получу ответы на свои заветных два вопроса… И что? Так просто сдамся? Не смертельные же раны. А, может, Беньямин, раскусив меня, на то и рассчитывал? Куда мне, изнеженной родительской заботой, проблем не знавшей, городской девчонке выбраться из нежилой и недружелюбной местности. И так ли он не прав? Чушь! Поеду дальше! Холодно‑то как…

Я подняла несчастный велик и снова осмотрела его.

Роковым поворотом в принятии решения о продолжении побега стало состояние моего железного соратника. Если вернуть спавшую цепь на место мне не составит большого труда, то справиться с жуткой «восьмёркой» на колесе, каких мне видеть ещё не приходилось, без ключей и помощи друга, я точно не смогу.

Закончив осмотр, я обречённо выпрямилась и посмотрела по сторонам, взвешивая свои шансы. С одной стороны, – жуткий тип, с неведомыми мне мотивами, лучше их и не знать, продолжает караулить меня, не пытаясь при этом даже вмешаться. С противоположной, – равнинная местность с редкими порослями дикого кустарника, переходящая в лесополосу. Держать путь в ту сторону было бы совсем недальновидно с моей стороны. Дорога ведёт к городку. Расстояние мне неизвестно, я, конечно, предположила, что оно невелико, потому как в Великобритании я не видела больших интервалов между городами. Но, судя по акценту моего маленького друга и горному окружению, ландшафт легко мог подвигнуть шотландцев не заселять свои территории тесно. И моя дистанция как раз может оказаться какой‑нибудь стокилометровой. Так каковы мои шансы её преодолеть на велосипеде с погнутым колесом?

Я наклонилась, упёрла руки в разбитые колени. Отчаяние, словно звук из плохого сабвуфера, вибрировало в моей груди. Сдерживать его не было сил. Я прорычала его в замёрзшие зубы. Всхлипнула. Опять вытерла нос рукавом. И повержено вернулась к осмотру велика.

Вернуть цепь на место оказалось не так‑то просто с ушибленным запястьем и сломанным пальцем. Но я справилась. А вот ехать по мокрой траве, местами и просто по грязи, с таким колесом оказалось невозможно. Я спешилась и, стараясь сдержать рвущуюся наружу истерику, двинулась в направлении треклятой психушки, толкая велик рядом с собой, когда услышала рёв автомобильного двигателя.

Грузовик уехал в сторону города, куда, видимо, и направлялся. Маленькое счастье пришло на смену гнетущему страху, когда я поняла, что одной проблемой у меня стало меньше. Надо же, как мало для счастья надо! Сначала попасть в дерьмо, а потом радоваться тому, что один из прилипших кусков отвалился.

Полная «энтузиазма», я вернулась на дорогу. Очередная попытка оседлать отнятый у маленького Густава велосипед не увенчалась успехом. Пришлось признать, что обратный путь мне предстоит осилить пешком. Но это не самое страшное. Игрушку приятеля я разломала окончательно, – если её и можно ещё как‑то реанимировать, то только полной заменой колеса.